― Ты чего? ― удивилась я.
В темноте комнаты я не видела выражения лица. Лишь очертания профиля и блеск глаз. Дыхание и его запах перебивали морозную свежесть в комнате. Страх сменился радостью и возбуждением.
― Ты как? ― прошептал Джек. ― Слышал, тебя Владимир избил за неподчинение.
Я дерзко хмыкнула. Ясно, зачем он здесь.
― Я отказываюсь принимать участие в операциях Фокса.
― Понятно, ― сдержанно произнес Джек. ― Тогда он заставит.
― Я уже думала над этим. Но он не сможет заставить меня взять в руки винтовку и стрелять. Я отказываюсь от войны.
Джек выжидательно молчал. Я тяжело вздохнула.
― У меня в руках козыри. Вряд ли Фокс заставит против моей воли. Все это время он давил на меня, на клятву чести, усугублял ситуацию, делая меня его заложницей. Но заложница не я, а он. Это ему надо найти колодцы, вернуться и разбудить спящую.
― А ты? Разве ты не хочешь вернуться и разбудить Императрицу? Нашу Великую Марту Агнес?
Я внимательно посмотрела ему в глаза.
― Я хочу жить, Джек. Я выбираю себя.
В комнате повисла пауза. Темнота укутывала нас, даже казалась уютной. В ней мы были под защитой, у нас был шанс быть собой. В темноте ты не так уязвим.
Джек кивнул. Он склонил голову, уставился куда-то себе под ноги.
― Я тебя понимаю, ― наконец произнес он. ― Фокс будет использовать Терри как наживку.
Я хмыкнула. Он вперился взглядом, пытаясь рассмотреть выражение моего лица, чтобы понять. Тогда я решила помочь:
― Пускай. Мы оба знаем, что его Терри такой же настоящий, как и вся монархическая идеология. Только я не понимаю, зачем ты ввязался во все это?
― Ввязался? ― он удивленно поднял бровь, но голос прозвучал грустно.
Ну все! Надоело. Я со вздохом села на кровать.
― Не знаю, зачем тебе это все, но я не дура, Терри.
Когда я назвала его по имени, испытала странное чувство облегчения и теплоты. Сам же Джек замер. Когда шок прошел, он закрыл глаза с улыбкой на лице, будто пытался удержать нахлынувшие слезы. Через минуту тишины и усмирения чувств, он ожил и посмотрел на меня с улыбкой и хитрым взглядом.
― Давно догадалась?
― В Турции. У «Терренса» Фокса ― Стивена ― был провал за провалом. Нет, конечно, можно надавить на то, что мы изменились, приобрели новые привычки, но походку и память изменить нельзя. Сначала я сомневалась, а потом проверила. Как бы ни хороша легенда у шпиона, какая-нибудь мелочь выдаст с головой. Мне хотелось вывести тебя и всех на чистую воду, а потом поняла, что раз ты не открываешься мне и поддерживаешь эту игру, тебе это нужно. Возможно, мое незнание в чем-то упрощает тебе задачу.
Он счастливо улыбался и кивал, соглашаясь с каждым моим словом.
― Ты всегда была отличной разведчицей, Нимфой. Я в тебе это видел. Ты удивительная! Некоторые девчонки обладали даром исчезать, но ум был не заточен. И в чем я прокололся?
― Слишком заботлив. И ревнуешь. А еще в Турции ты коршуном кружил ― старался не показать интерес, о чем мы беседовали со Стивеном. Мне показалось, что тебе важно было, чтобы я поверила. Иначе, откуда ему знать такие подробности, как не от самого Терренса?
Он смущенно поджал губу и потупил взгляд. Затем хитро посмотрел:
― А на чем Стивен спалился?
― Как я тебя назвала на учениях в Эльфигоре?
― Сволочью, ― тихо произнес Джек. И тут же понял и улыбнулся. ― Ну да. Я же рассказал ему только про… ― Он взъерошил свои волосы и засмеялся: ― Умно, черт возьми!
― Может, теперь расскажешь, что происходит? Зачем эта двойная игра?
Джек смотрел на меня. Он взвешивал за и против. Затем подошел и обнял. Я не ожидала этого. Меня словно поймали в ловушку: кольцо мужских рук, теплота ― мне навязывали нежность, не спросив разрешения. Но аромат тела Джека, который за все эти дни стал привычен и желанен, успокоил, и я облегченно вздохнула и расслабилась. Я приняла объятия, положив руки ему на спину, а затем, не ожидая от самой себя, стиснула его и уткнулась в шею. Хотелось плакать от боли и обиды. Но я сдерживалась, лишь сглатывала ком за комом в горле. Он обнимал, прижимая к себе, зарывшись носом в мои волосы, а затем прямо на ухо зашептал: