Мое сердце сжалось, Фокс берег меня и Стивена, но рисковал жизнью Джека. Это оборотная сторона агента под прикрытием.
― Во сколько наступление?
― В три.
Я ушла в комнату. За дверью в полном одиночестве меня начало знобить. Теперь оставленные часы казались чьей-то злобной шуткой.
Впереди больше семнадцати часов. Я стала метаться по комнате от окна до двери, хаотично соображая. Где Джек? Зуб даю ― на полигоне. Пойти туда? Я почти рванула к двери, но остановилась. Нет. Выдам. Будет подозрительно. А если намекнуть Фоксу, что влюблена в Джека, что теперь интерес сместился. Станет ли это отводом? Ведь на Терренса и мои чувства к нему Фокс поймал меня и затащил сюда. Стивен пытается играть свою роль, но делает плохо. Видно, что я к нему ничего не испытываю. Да! Кажется, это должно сработать.
Но я снова отказалась и от этой идеи. Плохо! Наши настоящие чувства ― еще один козырь в руках у Фокса. Тем более в планах Джека то, что я продолжаю поддерживать легенду.
Я решительно достала нож и открыла его. Блеск лезвия напомнил о том, что с его помощью я могу успокоиться. Хотелось сделать себе пару порезов, чтобы боль вернула мне хладнокровие. Но и от этой идеи отказалась: еще старые не зажили, а новые будут мешать, если придется много двигаться. Может, напроситься в наступление ночью? Насколько это будет странным? И надо ли?
Черт! Ясно же, что Джеку и Фоксу будет спокойнее, если я буду сидеть тут, на базе.
Я закрыла глаза. Озноб не оставлял меня. Он проник внутрь. Тот самый ноябрьский холод. Он уже был во мне.
Я проживала тот день. Каждая минута казалось тяжелой. Время будто шло через меня. Притом медленно, туго. Я была счастлива, что оно двигается, что оно линейно, что необратимо движется вперед.
Винтовка была тяжела. Она была больше меня. Иногда, если случайно запрокинуть голову, то дуло ударяло по голове. Путь лежал через чащобу к ближайшему блок-посту. Мы с Терри шли беззаботно, шутя, забыв о войне и о винтовках. Мы касались друг друга, ловили взгляды. Терри рассказывал сначала о яблоках, о кархе, о рыжовнике, который рос у него под окном. Затем мы начали вспоминать детство, смешные и нелепые случаи, тем самым незаметно становились ближе и ближе друг к другу. Дорога значилась безопасной, так как наши ее отвоевали, и за ней уже были земли Империи. Последний отрезок мы, утомившись от болтовни, но касаясь друг друга, шагали, наслаждаясь теплыми днями остывающего лета. Он увидел упавшее дерево и, балансируя, пошел по нему. Я устала, поэтому решила не останавливаться и обогнала его. Холмистая местность, то вверх, то вниз, неожиданные обрывы и, порой, ямы ― провалы песочного грунта, пронизанные цепкими корнями деревьев.
Передо мной резкой границей шел обрыв: землю размыло, и она обвалилась. Чтобы продолжить путь, нужно спрыгнуть. Примерно два метра. Не страшно! Я обернулась, Терри заканчивал свой путь по бревну, балансируя на нем. В этот момент он был как мальчишка: испытывал свое равновесие и силы. Решив не ждать, спрыгнула с обрыва. Приземлившись на корточки, я потеряла равновесие и завалилась вперед на руки. Ладони ощутили холодный липкий песок с грунтом, кусочки веточек и сосновых иголок впились в меня.
― Гадость… ― прошептала я, вставая и отряхивая ладони.
Позади меня прозвучал щелчок. Я обернулась и сразу встретилась с взглядом мужских глаз. Большие. Черные. На меня было направлено дуло. А дальше ― громкий звук выстрела. Боль откинула меня назад. Я упала на спину. Я умираю! Глаза мужчины с ужасом смотрели на меня. В таком же ужасе выхватываю пистолет у ноги и делаю ответный выстрел. Я попадаю. Его также откидывает к песчаной стенке обрыва. Через секунду он обмякает и падает.
― Алекс! ― Терри прыгает с винтовкой в руках. Он оценивает обстановку и кидается ко мне.
Мы судорожно, в четыре руки начинаем срывать с меня одежду. К черту стыд! В сторону летит простреленный кожаный куль с сухпайком, который я всегда носила на груди, раздирается майка. На топе пятна крови. У меня болит между грудей. Терри, бледный и испуганный, разрывает и топ, и мы видим странную рану. Я от ужаса плачу. Но Терри радостно смеется:
― Пуля не вошла, Алекс! Смотри! Осторожнее…