― Терри! ― крикнула я Стивену. Тот остановился.
Джек стоял за Фоксом, поэтому никто, кроме меня, не видел, как он дернулся с испугу.
Я побежала к Стивену. Его лицо с моим приближением все больше вытягивалось от изумления.
Подлетев, я почти набросилась на него с поцелуем. Его запах тела был странный, непривычный, почти резкий. Отросшие щетинки впились мне в губы. Но я прямо впечаталась в него! Он был как истукан. Отпрянув, я посмотрела на него. Сказать, что он был удивлен, ― ничего не сказать.
― Я просто очень сильно волнуюсь за тебя. Я так хотела тебя увидеть! Мне так нужно было увидеть тебя, Терри!
Я понимала, что, наверное, фальшивлю. Я никогда не хотела быть актрисой. Но для меня главное, чтобы Джек услышал последнее.
Стивен не понимал и был смущен внезапным моим порывом и тем, что я стала вдруг называть его Терри. Он промычал что-то, пытаясь найти ответ. Ему не нравилось, что на нас смотрят.
― Прости, пожалуйста! Я забылась. Переволновалась… ― прошептала я, выпуская Стивена из объятий. Он кивнул. Облегчение сквозило в каждом его движении.
Я стала отступать от него. Фокс смотрел на нас со своим хитрым прищуром. Джек позади него косился то на него, то на меня, но, судя по лицу, кажется, догадался о смысле разыгранной сцены. Я сделала смущенный вид, развернулась и быстро пошла в сторону казарм.
Где-то через десять шагов мимо меня прошел Джек и четко произнес в мою сторону:
― Перед ужином у твоих окон.
Вечер не заставил себя ждать. Я открыла окно заранее, чтобы не громыхать рамой, когда все пойдут в столовую. Джек появился, как и обещал. Он стоял спиной к окну, смотря в сторону деревьев. Не на меня.
― Ты звала?
― Да. Джек, не знаю в курсе ли ты или нет, но сегодня приехала одна женщина.
― Какая? Она тут?
― Да. Я не знаю имя. Наверное, Фокс ее спрятал у себя в здании. Она приехала на той машине, которая припаркована возле входа. Она пытала меня. Эта женщина отлично разбирается в сыворотках правды. Когда меня украли, именно она производила допрос. Фокс вызвал ее сюда прямо перед штурмом.
Джек испуганно посмотрел мне в глаза. До него дошло, почему я пошла на риск.
― Еще что?
― Ну… Сегодня привезли новые винтовки. Вы с ними пойдете на штурм.
― Знаю. Это все? Или еще что?
― Все.
― Спасибо, ― он кивнул. ― Закрывай окно и больше так не рискуй.
Я хмыкнула в ответ. Мы оба знали, что будем рисковать, если дело коснется наших жизней.
Пройти нельзя оставить
«У каждого ключа свой замок,
У каждого воина память,
И каждый теперь решает:
Пройти нельзя оставить».
Пора ставить запятую.
Рука Терри неестественно удлинялась и истончалась. Черные перья пробивали кожу. Пошел резкий птичий запах: они пахнут особенно ― кисло, немного с гнильцой. Лицо вытягивалось и превращалось в клюв. Глаза потемнели и обратились в черноту с желтым ободком. Передо мной стоял Ворон. Я живо надела очки, замотала шарф в несколько слоев на лице и натянула перчатки, щелкнув браслетами. Плотно застегнула куртку и затянула ремни — будет ветрено. Последний штрих — винтовка. Тяжелая. Специальная. Я активировала лазер, она издала писк на морозе.
Ворон взлетел, подняв облако снега вокруг. Я отвернулась от Терри и побежала от него, держа винтовку в боевом положении. Ворону нужен разгон. Он сделал круг. Я бежала, уже запыхавшись. Бежать в спецкостюме с винтовкой очень непросто: куртка неподатливая, плотная, оружие мешает, ноги быстро устают и начинают болеть, шарф не дает легко дышать, под капюшоном с чадрой все намокает от пота. Ты выдыхаешься от тяжести уже на старте!
Огромная тень накрыла меня и стала увеличиваться: Терри пикировал на меня. Холодный воздух взметнулся вокруг, швыряя снег мне в лицо. Удар по телу ― и вот я в его лапе, как в тисках. Рывок, я группируюсь. Мы сделали все четко, как на учениях. Он точно схватил, не поломав мне ребра и не промахнувшись, я же, правильно сгруппировавшись, держала винтовку свободно (при неправильном выполнении оружие часто прижималось пальцем Ворона к Нимфе ― опасный момент для птицы, так как мог быть выстрел прямо в нее). Я поставила оружие на его лапу как опору для прицеливания. Мы летели в сторону объекта. Я стала натягивать на себя и оружие невидимость. Секунда ― и я исчезла в его лапах.