— Что собираешься делать? — Инесс убирает кружки и исчезает в комнате, начинает готовиться к вечеринке.
— Как обычно: почитаю и спать.
— Я иногда завидую твоему спокойствию и размеренному темпу жизни. Может, пойдешь со мной на вечеринку, встряхнешься?
— О, нет! Ты знаешь: почитать и выспаться для меня и есть самая настоящая вечеринка! А ваше дерганье под музыку, алкоголь и прочее ― это дешевая пыль в глаза, точнее, себе в глаза. Пытаться казаться всем веселым и интересным, разве это удовольствие?
Иннес рассмеялась, а затем снова послышался ее голос из комнаты. Она суетилась там: одевалась, красилась, передвигалась — я легко слышала это по её голосу и интонациям.
— Если бы ты была кем-то другим, я бы сказала, что так никогда никого себе не найдешь! Но, увы, ты и не хочешь никого. Всё что тебя интересует — это вкусная еда, работа и книги!
— Я с тобой не соглашусь! Но если буду спорить, ты опоздаешь.
— Как тебе?
Я обернулась, на ней было красное короткое платье, выгодно оттеняющее кофейного цвета кожу.
— Классно! Тебе идет! — я поднимаю палец вверх.
— Джесс, объясни мне, зачем ты сделала прическу, если все равно никуда не ходишь и не хочешь никому понравиться? Женщины меняют прически с желанием поменять что-то в жизни.
— Просто… — не могу логически объяснить, зачем я отрезала волосы под каре. — Там было так уютно внутри, и стилист была симпатичная девушка… Мы с ней чудесно поговорили.
— Только из-за этого?
— Ага… Я же в последний раз была в парикмахерской только перед выпускным в школе, когда мне накрутили на макушке целую башню. Почему красивая, хорошо обставленная комната, большое окно и милый человек не могут послужить причиной зайти внутрь и согласиться на новую прическу?
Инесс слушала с выражением уставшей матери. Под конец моей речи, она тяжело вздохнула и выдала давно знакомый вердикт:
— Ты такая странная. Классная ― и странная. Поражаюсь тебе каждый раз! Наверное, в прошлой жизни ты была буддийским монахом
— Наверное! — я рассмеялась.
Инесс буркнула, чтобы я закрыла дверь на ключ, так как вполне возможно, она придёт ночью пьяная, и ей совершенно не хочется звонить и поднимать меня: «нарушать твою спящую вечеринку». Как только она ушла, я так и сделала.
Затем прибралась, запустила стиральную машинку, а сама ушла в спальню — в свою коробку с секретами из четырех стен и одного окна с бегонией.
Мой шкаф напичкан книгами по истории, мифологии и эзотерике. В свое время я положила много сил на изучение переселения душ, а также поиск хоть кого-то из моего мира. Было всё и ничего. Наши миры так тесно переплетались, что чаще всего источник невозможно найти. Кто-то где-то придумал, увидел во сне, возможно и пережил, но никогда не признается. По этим осколкам я пыталась узнать, что случилось в моем мире, возможный вариант событий. Но ясно одно: в этом мире все монархи, против которых восставал народ, умирали страшными смертями. Кто обезглавлен, кто отравлен, кто расстрелян.
Я подхожу к зеркалу во весь рост. В нем отражаюсь я — Джессика Романов, девушка с корнями из русских эмигрантов. У меня светлая кожа, темные волосы, которые с этого дня до плеч. Мне нравится. Всё-таки хорошо, что я согласилась на стрижку, действительно, освежает. Вот на работе удивятся! Нос у меня тонкий, симпатичный, губы аккуратные и большие голубые глаза. Невысокая, худенькая. За двенадцать лет я превратилась в красивую женщину.
Я прячу лицо в ладонях, концентрируюсь на солнечном сплетении, где у меня остался шрам, но не от пули, а от аварии. Затем начинаю выталкивать энергию. Сначала ничего не происходит, просто задержка дыхания. И вот, волна магии начинает выбираться наружу, она карабкается по коже, покрывая каждый миллиметр тела, как оболочка. Царапаясь, ползет к горлу, затем по лицу под ладонями, по зрачку и вверх до темечка. Я стою, ощущая себя, будто в пакете. Убираю руки, открываю глаза. Теперь в зеркале отражается рыженькая с карими глазами Алексис Ардо. Веснушки все те же и пушистые ресницы. Я резко выдыхаю, и всё кончается. Всё. Я снова Джессика.