Лучи преломлялись в витражах и целовали разноцветными бликами лица хористов. А изнутри, с самого дна, поднимались рыдания, которые едва удавалось сдерживать. Черные сердца и души словно поглощали свет, исходивший от хора и заглушали его звучание.
Самая черная душа металась и рвалась прочь. Душа Чарльза Брэндона. Не было ему дела до чужих грехов. Давили и выворачивали наизнанку свои грехи. Саффолк прикрыл глаза, свел мученически брови.Паче всех человек окаянен есмь... воистину...
А голоса звенели во сне теперь и дрожали, провожая закатное солнце над башнями, и встречали с герцогом первые рассветные робкие лучи.
Кто ты есть, многогрешный человек? Кто указал тебе путь подлейший? К кому ты стремился попирая законы не человеческие, но Господни?
Никогда до этого Чарльз Брэндон не был религиозен. Он и Евангелие то в руках не держал, молитв не знал. За что наказывала матушка его когда-то, за что посмеивался над ним Генрих, первый из христианских королей и защитник веры. За что цеплялся Чарльз, не моргнув глазом, переходя из католичества в лютеранство и обратно.
Всё что усвоил Чарльз: есть горний мир и есть земля грешная и нельзя ходить по земле без греха. Томас Мор вон и то не сумел. Куда там первому герцогу Саффолку до него?
За это Генрих Тюдор и приблизил парня из незнатной семьи и сдружился с ним. Охота, игры, адюльтер, турниры, пиры и снова похоть, похоть, похоть. И смех.
"Этот не предаст!"А предал. Генрих простил, не сразу, но простил и еще ближе усадил подле себя.
"Этому власть не нужна!"А нужна. Зять самого Генриха Тюдора, отец единственного племянника мужского пола.Кто бы подумал? А вот Чарльз Брэндон и подумал и почти осуществил. Не сын, так внук в очередь на престол встал бы.
Был бы свой ангел у Саффолка. И был ведь!
Рядом тихо стоял, тонкие пальцы ангела сжимал герцог, смотрел в глаза полные любви и доверия. Захотел большего! А чтоб не улетел ангел, крылья обломал, привязал земными узами, черную сторону жизни показал, ввел в темноту, крепко держа в объятиях.
Не разглядел той, что близко была, потому что задирал нос и поверх голов вдаль смотрел. Где теперь ангельская девочка Марго? Гнев прошел, сменился на тоску и пустоту дней.
Кудрявые мальчики пели Господу, а Чарльз Брэндон осел, скорчился на скамье в дальнем углу, обхватил голову дрожащими руками и медленно едва заметно раскачивался.
Нет в нем раскаянья! Есть поиск выхода. Он найдет ангела упорхнувшего, он вернет благодать себе!
***
-Здравствуй. - Чарльз ожидал, что рано или поздно мистрис Марина приведет человека, нужного Саффолку. Где-то в глубине души он надеялся. Надеялся, что увидит ту, за которой шагнул в такое далекое завтра. До последнего надеялся. Рисовал образ Марго.
Почему не Марго позвала его, а смешливая рыжеволосая девица, было непонятно. Он услышал бы, почувствовал. Как чувствовал сейчас - Марго рядом. Но за стеклом замер старик.
-Здравствуй. - Жестом показал на раму. Старик рванул на себя, раскрыл, впустив ночную прохладу, захлебнулся воздушным потоком, сделал шаг назад. И Саффолк вошел.
Марина встрепенулась, подалась навстречу, но глянув на старика, вздохнула и махнула рукой.- Ну, вот, ключик сработал? - И столько горечи было в ее словах, что и герцог и старик одновременно посмотрели на девушку, но не нашлись чем успокоить.
Чарльз мельком осмотрелся. Это не дом мистрис. Видимо он попал в гости к старику. - Здравствуй, отец. - Карл сам вздрогнул, произнеся фразу, которую годами готовился сказать Чарльзу Брэндону. -Я искал тебя.
Саффолк пришел такой, каким изобразил его когда-то мастер - в полном расцвете сил. Со стороны сцена действительно выглядела как встреча отца и сына. Только кто здесь кто?
Старик удивительно напоминал того, кого в последнее время герцог наблюдал в зеркале. Только глаза другого оттенка и непривычные очки на переносице. Лорнет Саффолк носил в потайном кармане еще со времен свиданий с Марго де Бошан. Никто не пользовался изобретением итальянцв постоянно. Что-то мелкое рассмотреть вблизи и только. Старик поправил очки и пригласил присесть. Наконец-то.
-Мариночка, деточка, вы не могли бы нас оставить?- Переход на официальное "вы" предательски выдавало волнение, переходящее в возбуждение и растерянность у Карла Брена. -Вы имеете желание сообщить мне нечто, что не должно коснуться девичьих ушей?Старик был чахлый и нервный. "Неужели я так и буду выглядеть лет через несколько?"
***
Он столько лет был зол на Марго и готовился то к мести, то к расправе, что постепенно стал верить своим ощущениям больше, чем реальным событиям. Он из раза в раз доказывал самому себе, что все его поступки честны и прагматичны и никогда не имели цели нанести вред Марго.