Перегнул Карл, да. Но ему требовалось, чтоб до Марины дошло как можно быстрее. Белошвейка? Ткачиха? Поёшь, танцуешь? А что, прости поёшь? Знаток кухни того времени? Лекарка без антибиотиков?
Старик добивал Маринку. Он был не менее жесток, чем папенька, Его Светлость герцог Саффолк.
Что ты там будешь делать и как скоро Карл проводит тебя на плаху или в публичный дом? Как скоро ты умрёшь от дизентерии, оспы и простуды обычной? Ты к кому собралась там, Марина, твой "принц" остается здесь вместо тебя и старика Брена. Это страшная сделка. Смерть.
Карл вымещал сейчас на девушке, зацепившись за её сентиментальность и наивность - результат тонны макулатуры серии "Шарм" и "Соблазн", вымещал свое разочарование и горечь.
Он сам-то кто? Что ему, старику делать в поместье Саффолка? Доживать век одиноко среди чужих по сути людей, изображая мудрого главу семейства? Отдалиться от двора и друзей, играть роли? Карлу предложили прошаркать тихонько к могиле в фамильном склепе. И только. Забрав у него последние годы жизни здесь и сейчас.
Карл Брен не был глупцом. Он понял.У него отнимут всю его жизнь от самого рождения!
Марина плакала, шмыгая носом и, не стесняясь старика, сморкалась в бумажные салфетки. Карл прижал руку к груди, где выбивало бешеный ритм сердце.
- Девочка, мы можем выбрать только смерть. Или здесь, завтра. Или в муках, через некоторое время, в шестнадцатом веке.
Двери для них открывались только в один конец.***
Занавес
"Защитник веры" потерялся в пышных юбках леди Анны. Не пропустивший ни одной хорошенькой особы при дворе, отказался от исполнения супружеского долга. Личный корреспондент Папы Римского откусил жирный шмат церковных податей, но, похоже, начинал давиться и захлёбываться от вседозволенности.
Анна манила, выгибалась и томно стонала в объятьях, но не давалась. Анна обещала крепких сыновей и неограниченную никем и ничем власть.
Ты устоял бы сам? Ты имел бы силы и волю остановиться и не перешагнуть порог дозволенного?О чём говорить, ты ведь не устоял и перед меньшими искушениями. Тебе ли осуждать и отходить в сторону?
Вся жизнь - мелькание и суета. Вокруг интрижки и слушки, косые взгляды и угодничанье. Перед тобой склоняли головы, а руки тянулись к оружию, спрятанному в пышных одеяниях.Ты на себе испытал лишь толику того, в чем тонет каждый день Генри.
Тот самый Генри, что давил прыщи, вздрагивал от пушечных выстрелов и приносил тебе первые несмелые стихи и мелодии. Тот Генри, что лишился целомудрия с выбранной тобой фрейлиной и советовался ещё долго по поводу интимной жизни.Ты никогда не читал Библии, а Генри, казалось, вызубрил всё от и до и готовился быть священником, а не королём.
Тощие брюнетки с узкими хитроватыми глазами никогда не нравились Генри. Или тебе? Ты по-доброму посмеивался над религиозным экстазом, а теперь готов плакать, наблюдая, как Генри рушит всё, перед чем благоговел.
Анна не плоха, она просто хуже всех вместе взятых, что были до неё и, ты надеялся, что будут после.Вокруг нее жабы, что боялись поднять глаза и открыть рот ещё год назад, серые, безликие, злые. Скользкий Томас Болейн, 1-й граф Уилтшир и тискающий хористов по углам братец Джордж, виконт Рочфорд, глуповатая пустоглазая Мэри и ушлый Томас Кромвель.Анна ещё не спала с королём, а уже имела титул маркизы. Знатней её теперь только сам Генри и ты.
Ты. Чарльз Брендон, 1й герцог Саффолк, зять короля Англии Генриха VIII.И Анна твой враг.При твоём появлении она морщила нос и отводила взгляд.
Выскочки не выносили друг друга. Ты муж сестры короля не по праву, но по прихоти. Анна желала стать супругой Генриха и полноправной королевой.Вы были амбициозны, но находились по разные стороны.
Твой Генри был повеса, романтик и, как ни странно, человек слова и чести. Её добыча уже преступала все земные и небесные законы. Екатерина Арагонская, малышка Мэри, святой мученик Фишер, идеалист Томас Мор... Кто следующий? Наверное, тебе не жаль только кардинала Томаса Уолси, что погорел на жадности и игре за двумя столами.
А ты, Чарльз, не очень любил вдаваться в политические коллизии и примыкать к идеологическим лагерям. Нет, нет. Тебе Генри поручал всю самую грязь и при дворе и на севере, зная, что после, смыв гарь и кровь, вы в одном исподнем будете напиваться и горланить непристойные куплеты и забудете кто из вас король, а кто простой сын конюшего.
Дома, в поместье, жена бесилась от того, что ты кланялся и целовал руку "змее Болейн", а Анна вздрагивала и брезгливо поводила плечами, когда ты прикасался к ней. Генри прятался в покоях возлюбленной, а ты слонялся по коридорам Уйатхолла, замирал у дверей приемной и боялся, что твоё время уходит.