– А-а-а-а! Нет! Нет-нет-нет! – завопил в ужасе Антон.
Желтая жидкость всосалась быстро, мужчина не успел среагировать. Он инстинктивно рванул назад, но сработавший яд уже поразил нервы, и непослушные ноги не устояли. Мужчина оказался на земле. Цепляясь за мерзлые комки грязи, он пытался ползти к машине, однако она, вдруг мигнув фарой, сдала назад и развернулась к дороге. Наемники бросили ставшего бесполезным хозяина.
Марк опустошенно рухнул на сиденье разбитого автомобиля.. Антон рыдал неподалеку, он уже не в силах был подняться. Нервные окончания уже отказали, и боли доктор Разницын не чувствовал, только бормотал в горячке о том, как не хочет умирать. С другой стороны авто у заднего колеса сидела дрожащая напуганная девушка. Каждый стон и всхлип заставлял ее жмуриться крепче. Марк не видел ее. Перед глазами маячил только пол и собственные руки.
«И вспоминая в тишине, тебя любить не перестану…» – бубнило несмолкаемое радио. Вечер поэзии на странной станции подходил к концу и диктор стал прощаться, раз за разом повторяя какие-то цифры. Название – цифра – опять название. Парень отбарабанил пальцами ритм рекламного ролика, и вдруг вздрогнул. Диктор диктовал адрес! Каждая буква, каждая цифра принадлежали им – безликим сторожам системы. «X.ronos» исполнили желание. Теперь Марк знал, куда следует идти.
– Вставай, Анна, – прохрипел он, откашлялся и окликнул жену громче. – Пойдем. У нас еще остался неотмеченный пункт в задании.
***
Главный офис «X.ronos» находился в древнем многоэтажном здании на отшибе города. Камни, земля, стекла – все здесь было покрыто толстым слоем рыжей пыли. Чадящий завод располагался совсем близко, а ветер услужливо сгонял ядовитый дым в сторону.
Марк хмуро следил за мусором под ногами, приближаясь ко входу. Анна следовала за ним нетвердой походкой. Никакого плана ни у парня, ни у девушки не было. Они не знали, как поступят, попав в сердце «X.ronos». Сейчас главным для них казался не конкретный поступок, а сама информация. Истина, если можно так выразиться.
В холле по истертой табличке Марку с трудом удалось прочитать номер нужного офиса. Старый дребезжащий лифт норовил сорваться, но все же довез пару до верхнего этажа. В коридорах не было никого. Пыль, летающие клочки бумаги, облупившаяся зеленая краска – вот все, что встретило гостей. Дверей нигде не было, только раскуроченные косяки в проемах. Этаж, как и все здание, был пуст. И доносящиеся откуда-то из глубин бетонных сумерек рекламные строки добавляли градус напряжения.
Марк вошел в обозначенный офис и замер, разглядывая ряды не огражденных столов. За многими из них на крутящихся стульях сидели операторы-куклы. Сломанные, деформированные, застывшие в нелепых позах, они будто были застигнуты врасплох заклятьем злой ведьмы. Искусственная кожа «работников» потрескалась, у кого-то не было рук, кто-то потерял глаз. Все куклы одинаково безразлично смотрели в вечность перед собой, и Марк с Анной ходили между рядами, как любопытные инспекторы. Компьютеры не были обесточены, тихая музыка из телевизионных роликов продолжала литься сквозь динамики на потолке.
– Знаешь, я думал, что использовал желание на что-то полезное, – наконец прервал тишину Марк. – Хотел знать, почему в моей жизни все складывалось именно таким образом. Но плата за все ответы оказалась… неприемлемой. Я должен был выдать корпорации всех недовольных, рассказать об их дурацких планах по перекройке мира. Забавно, но Антону досталось задание разобраться со мной раньше, чем я успел обратиться в «X.ronos» за помощью.
– Антона больше нет, – зачем-то сказала Анна. – Я все хотела спросить…Что скажешь? Сможешь жить дальше, зная, кто ты на самом деле?
– Не знаю, Анна, все слишком тяжело принять. Не знаю, как теперь относиться к тебе. Любил ли я по-настоящему? Или программа – симуляция чувств – не несет никакой ценности?
– На самом деле, понятия похожи. Наши эмоции диктуются химическими реакциями, чем программа хуже этого? Подумай, что ты ощущаешь сейчас.
Марк покачал головой.
– Дай мне время. Я должен разобраться с собой, просто дай мне время.
Парень вновь бросил взгляд на старые разбитые куклы. Они были такими же, как он, искусственными, не настоящими, но сломанными, опустошенными. Осознавать себя причастным к ним, казалось неправильным и пугающим. Призрак разочарования сдавливал сердце. Парень устал и запутался, его окутывало непонимание и надвигающаяся вслед за злостью и обидой апатия.