— Да-а… — Всё также невооружённым взглядом, щурясь, Хенриксен вновь уставилась на облака. — Смотреть на мир без линз — знаете, каково это? При моём зрении? Хотите узнать? Мир превращается в сборище цветных пятен, и люди тоже… Теряют лица. А ещё без линз нет звёзд. Небо просто чёрное.
— Вы к чему это? — Не понял командир «Альфы».
— Да так… — Девушка всё же надела очки и вымученно улыбнулась. — Вы знаете, я изучала материалы по острову Медный перед вылетом — я всегда изучаю местность… Вы же в курсе, что до две тысячи первого года на острове Медный находилась российская пограничная застава? А после её свёртывания остров ежегодно посещали научные экспедиции? Как вы думаете, давно ли пришельцы создали на острове свою базу и велики ли шансы, что экспедиции могли её не заметить?…
— Я не удивлён, что Москва ведет свою игру. Уж поверьте, я — не удивлён. Похоже, что об этом знали и «наверху», если решили не ставить Россию в известность об операции. Поэтому я ждал чего-то подобного. — Иван замолчал, а потом отстраненно произнёс. — Вы ведь знаете больше, чем говорите, да? Ваша незаконченна фраза в вертолете… — Барсов, отвернулся от Мишель и уставился вдаль. Он был уверен, что Хенриксен не станет объяснять, что же она тогда не досказала. — Я вас подозревал. Не в чём-то конкретном, но всё же относился к вам без доверия. Может быть, ещё не перестал. И хотя для удара в спину у вас уже было много возможностей, которыми вы не воспользовались… Меня всё же это нервирует. Почти так же, как и… — Он посмотрел в сторону тел под пропитавшимися кровью плащами, и медленно зашагал к периметру, больше ничего не сказав.
Вместо него к канадке подошёл Штреллер, закончивший со своим подчинённым и пристроивший того к делу — инвенторизировать спасённое с вертолёта оборудование.
— Мишель, послушай, нам нужно кое-что обсудить. — Маркус заговорил полушёпотом, присев на корточки рядом с девушкой. К счастью, другие оперативники давно привыкли, что эти двое постоянно секретничают, и внимания на это не обратили. — Я боюсь, что возвращаться на базу очень рискованно. Мало того, что она на территории предателей-русских, так и почти весь ее персонал из местных. Бабушка всегда говорила, что ради Родины любой русский пойдет на всё. Поэтому с тем же Красновым мне встречаться не хочется, я не уверен, кому он больше предан — нам или Москве.
— Ты серьёзно? — Мишель посмотрела на немца с усталой иронией.
— Я сейчас ни в чем не уверен. Я знаю, это паранойя, но в наших русских сослуживцах… — Штреллер кивнул в сторону Барсова, — …я не уверен тоже.
— Маркус… — Канадка мягко улыбнулась и положила ему руку на плечо. — Тут следует ставить вопрос не о надёжности наших русских коллег, а о компетентности тех, кто их выбирал… Принадлежность к стране или культуре многое определяет, но люди есть люди, мы все разные. Даже если наверху в чём-то ошиблись — мы всё равно не умнее их. Согласен? Успокойся. — Девушка хлопнула ладонью по кобуре. — Пистолет у меня заряжен всегда, остаётся только ждать, что выйдет дальше. И вот в полковнике тебе, пожалуй, не стоит сомневаться.
— Извини, сорвался… — Маркус опустил голову и взял узкую ладошку Мишель в свою руку. — Правда, мне уже стыдно. Ты права, с большинством из этих ребят мы прошли не один бой, и у меня нет повода для недоверия. Просто предательство это, наверное, для меня самый страшный из грехов. И когда ты взялся защищать человечество, а тебя это самое человечество расстреливает из авиапушки — желание доверять кому-то сразу пропадает. — Штреллер немного помолчал, и чуть слышно добавил. — И всё-таки меня не покидает чувство, что кто-то на базе работает не только на нас…
— Маркус… — Продолжая улыбаться, снайпер качнула головой. — Ты мне жаловался как-то, что люди в твоём присутствии постоянно «Штази» вспоминают, помнишь? Так вот — не обижайся на это больше, у них есть причины. — Подмигнув, она указала пальцем макушку холма. — Возьму винтовку и заберусь повыше, постерегу оттуда. А ты займись чем-нибудь, хоть бы и бесполезным. Договорились?