— Да, — коротко подтвердил его догадку Лорд Вампир. — Великий Ритуал Насыщения.
| |
Приготовления к ритуалу начались с самого утра. Расхаживая по залу со своим посохом, Второй наблюдал за снующими повсюду слугами. Часть из них втаскивала в зал деревянные секции настила, похожие на огромные пазлы, и собирала из них прямоугольную платформу рядом с кратером. Другая часть обтирала тряпками занесенные еще ночью в зал кресла и выставляла их рядами на собранной части платформы. За кратером неторопливо расхаживали люди в кожаных фартуках и что-то высматривали наверху. Ближе к обеду в зал въехал целый караван груженых повозок и даже одна карета. Слуги тут же начали разгружать повозки, а из кареты вышли приятная молодая женщина и тучный пожилой мужчина. Его появление активизировало деятельность людей в фартуках. Один из них подбежал к прибывшему и молча ткнул рукой куда-то под темные своды. Мужчина понимающе кивнул и направился к дальней стене зала, оставив свою спутницу стоять у кареты одну. Скучающий Магнификус решился подойти к ней и попробовать завязать разговор в надежде скоротать время.
— Добрый день, — поприветствовал он гостью, приблизившись.
— День не бывает добрый, — совсем неприветливо откликнулась она и, оглядев молодого человека с ног до головы, сделала вывод: — Ты не из нас.
— Если вы имеете в виду вампиров, то — совершенно верно. Не из вас. — откровенно признался Магнификус и дабы избежать последующих недоразумений, тут же добавил: — Я гость Лорда. Он просил меня при встрече с незнакомыми на своей территории говорить слово Адис.
То ли упоминание хозяина замка, то ли произнесенное заветное слово произвело на женщину особое впечатление, но тон ее голоса стал значительно дружелюбнее.
— Гость Лорда?! — уважительно повторила она, поклонилась молодому человеку и представилась: — Анна Жолиго. Я певица. Лорд удостоил меня высокой чести петь на церемонии.
— Магнификус. Друг Лорда. На данный момент — бог Войны. Можно сказать, что в командировке, — в свою очередь поклонился женщине тот.
— Разве бог Войны кому-нибудь кланяется? — удивилась Анна.
— Разве богу Войны это возбраняется?
— Богам все можно, только как-то непривычно.
— Что, вам другие боги никогда не кланялись в ответ на ваш поклон?
— Я еще не встречалась с богами.
— Вот видите.
— Теперь я буду знать, что боги, кроме всего прочего, галантны, — улыбнулась женщина и смущенно поинтересовалась: — Трудно быть богом?
— Звучит как название романа, — заметил Магнификус и ответил: — Я еще не знаю. Я здесь недавно и пока мне все нравится. А трудно быть вампиром? Вы ведь вампир?
— Увы, — сказала Анна. — Неприятно.
— Зато вы живете дольше, чем обычные люди.
— Мы не живем, мы существуем. А дольше... Что проку? Десятилетиями лежать под землей — не лучшее времяпрепровождение.
— Под землей?
— Конечно, под землей. На старом кладбище Мариенбурга, на окраине, и даже не в своей могиле, а в склепе жены бакалейщика.
— Почему не в своей?
— Чтобы не нашли. При жизни у меня была плохая репутация. Могли раскопать и вбить осиновый кол. Вот мы с женой бакалейщика и поменялись. Ей осиновый кол не повредит, а мне спокойнее.
— Так все-таки вбили?
— И не один. Еще и голову отрубили.
— Злые люди, наверно?!
— Их можно понять. Я раньше много зла им причинила. Вы же знаете, что такое Жажда?
— Я видел одного молодца, который сам себя съел.
— Может быть и такое, но мне повезло — у меня стальной гроб. Крепкий. Очень крепкий. И тесный. Я не могу шевельнуться, только кричу, когда приходит Жажда.
— Если не секрет, кем вы были раньше?
— Разве от богов можно что-то скрывать? — резонно заметила Анна и ответила: — Я была камеристкой принцессы Нефераты.
— Это она вас заразила? — догадался Второй, снова припоминая рассказ Теклиса.
— Один из ее фаворитов, — кивнула женщина, — мне однажды приказали петь на закрытой дворцовой вечеринке. Я ему понравилась, и он мне предложил с ним переспать. Мне он не понравился, я отказалась, а он меня укусил и я заразилась. Теплый был вечер. Каштан цвел.
— Где сейчас этот фаворит?
— Его убил мой жених. И сжег.
— Вы все рассказали жениху?
— Да.
— Бедный парень. Где он сейчас?
— Вечером будет здесь. Он один из претендентов на Кубок Насыщения.
— Будем надеяться, что ему повезет, — ободрил Анну Магнификус и полюбопытствовал: — А кто приехал вместе с вами?
— Фориус — органист.
— Тоже вампир?
— Не жаждущий.
— Он что, какие-то подвиги совершил?
— Он написал много хорошей музыки, и Лорд наградил его Кубком. Все «не жаждущие» попросили Лорда за Фориуса.
— Благородно. Но где здесь орган? Я обошел весь зал и органа не заметил.
— Орган в той стене, он спрятан в камне. Под потолком есть проход к нему. Фориуса туда поднимут на веревке.
— К чему такие сложности? Зачем орган прятать?
— Золото, — вздохнула женщина. — Орган из золота. Если люди захватят замок, то они перельют орган на монеты и будут ими в кабаках расплачиваться. А этот орган лучший из всех существующих. Ему почти три тысячи лет. Его нельзя потерять.
К Анне подошел слуга и что-то ей шепнул.
— Простите. — обратилась она к Магнификусу. — Фориус просит меня ему помочь.
— Идите, — отпустил ее Второй и вернулся к себе в покои.
Там он несколько минут побродил по кругу вокруг кровати и в конце концов лег на нее. Стал смотреть на пламя.
— Почему они никогда не прогорают? — пришло ему в голову. — Может, их незаметно меняют или они бесконечные, как патроны в пистолетах ван Хала? Интересно, как он там? Может, посмотреть?
Магнификус начертил рукой в воздухе перед собой свое имя и вызвал сферу сафери.
— Хочу какое-нибудь приспособление для того, чтобы посмотреть на Йохана, — скомандовал он.
Из сферы выделился тусклый кружок с изображением глаза. Молодой человек ткнул в него пальцем, но ничего не произошло.
— Не хватает этого, как его, ворпстоуна, — понял Магнификус и тут вспомнил о подарке Шарскуна.
Он вытащил из-за шиворота флакон с осколками варп-камня, отвинтил крышку, поставил раскрытый флакон рядом с собой и снова вызвал сферу. На этот раз большая часть символов светилась.
— Хочу некое приспособление для того, чтобы посмотреть на Йохана, — повторил Второй и нажал на появившийся символ.
Тут же над его головой повис возникший ниоткуда хрустальный куб. Внутри куба явственно зазвучал голос Охотника, и на хрустальной поверхности появилось его изображение.
— Уточним еще раз, почтенный Лоренцо, — говорил Йохан, восседая за столом перед каким-то хорошо одетым господином. — Две сотни пикинеров, сотня лучников, сотня всадников, сотня пеших мечников и десять катапульт. Никаких грабежей по дороге к месту сбора. Прибытие в срок. На время битвы полное подчинение воле моего господина. Верно?
— Оно все верно, любезный, — манерно переминая пальцы, унизанные перстнями, ответил Лоренцо. — Однако мой рассудок печалит мысль о недоплате.
— О какой недоплате? — прозаично возмутился Охотник и тряхнул мешком с монетами. — Вы мне, почтенный, сами эту цифру назвали.
— А корабли? — вкрадчиво заметил его собеседник. — Мои соратники, да оградит их небо от беды, должны добраться до границы незаметно. Сей замысел от вас же исходил, любезный Йохан. Но незаметно — означает море, а море означает корабли, что значит — дополнительные деньги.
— Тогда иди пешком. Я больше не дам, — упорствовал ван Хал. — Деньги чужие и большие. Так тебе еще никто не платил.
— Согласен — не платил, — продолжил поэтично торговаться Лоренцо. — Согласен, что большие. Но вы, любезный Йохан, меня не на пикник зовете, а на битву. Причем смертельную, откуда я и треть своих людей нe выведу. О чем скорбит душа, трепещет сердце.
— Тогда — до свиданья, — убирая мешок со стола, решил стойкий к поэзии ван Хал.