При виде всего этого великолепия, я разозлился как собака. Жируйте, не вопрос, но только не на украденные у меня деньги. Если в начале поездки планировал обойтись с новоиспеченным сеньором более-менее гуманно, конечно, в зависимости от его сговорчивости, то сейчас благостность мыслей сразу испарилась.
В общем, в поместье мы ввалились как во вражескую крепость: с гиканьем, пальбой из пистолей и прочими веселыми эффектами. Перепуганные слуги разбежались, как стадо баранов. Мушкетеры с гвардейцами рассосались по поместью и уже через пару минут притащили ко мне толстенького мужичка в домашнем халате и очень похожую на него даму в пеньюаре и чепце.
— Да что вы себе позволяете?!! — Буаселье заорал, надувая щеки. — Это разбой, это грабеж! Я так этого не оставлю!
Его женушка оказалась более сообразительной и попыталась утихомирить мужа, но тот ее не послушал.
— Вы хоть знаете, какие у меня покровители! Кто вы такие? — надсаживался хозяин поместья.
— Лейтенант роты гвардии его величества, — сухо представился де Болон. Следом в тон ему представился ди Виваро.
— Ап… — Буаселье громко захлопнул рот и смертельно побледнел.
— Я настоятель аббатства Руаямон, — вежливо сообщил я.
В соседней комнате раздался грохот и звон посуды, следом заверещала служанка. Гвардейцы и мушкетеры вели себя в поместье как во взятом неприятельском городе.
— Н-но… н-но… — Буаселье начал отчаянно заикаться. — Но, ч-что…
— Вы хотите поинтересоваться причиной моего визита? — спокойно уточнил я.
Буржуа быстро закивал.
— Прошу, — я кивнул Артемону дю Марбо.
Тот солидно кивнул и хорошо поставленным голосом зачитал немалый список прегрешений неудавшегося арендатора.
Я дождался, когда он закончит и доброжелательно дополнил:
— Присовокупите ко всему этому государственную измену.
Де Виваро и де Болон одновременно скорчили свирепые рожи и потянули шпаги из ножен. Получилось эпично и страшновато, хотя мы сцену не репетировали.
Буаселье закатил глаза и попробовал брякнуться в обморок, но тычок прикладом мушкета живо вселил в него жизнь.
Его жена очень талантливо сделала вид, что вообще не знает своего мужа.
— Вы получали от меня письма, предписывающие вам немедленно явиться в аббатство? — я встал и сделал шаг к буржуа.
Письма я не писал, но интересовался очень убедительно.
Буаселье жалобно замямлил.
— Письма? Да, но я плачу, исправно плачу…
Я вышел из себя и рявкнул по-русски:
— Кому, собака сутулая?
Артемон немедленно объяснил лейтенантам:
— Китайский язык!
Ди Виваро и де Болон уважительно закивали, а арендатор перепугался еще больше.
Я спохватился и перешел на французский:
— Кому вы платите?
— В Сито! — взвыл Буаселье. — Эконому аббатства Сито!
— Сколько?
Пузан, дробно стуча зубами, озвучил сумму в три раза меньшую, чем реальные выплаты по аренде.
— Правда, чистая правда, ваше преподобие! — зарыдал толстяк. — Так мне приказал прежний аббат. Что мне сделать, чтобы загладить вину? Молю вас! Я не замышлял ничего плохого против короны!
— Для начала, вернуть полностью недоимку.
Дальше началась торговля, но недолгая, через десять минут передо мной лег на стол увесистый мешок с золотом на сумму сорок тысяч экю.
Артемон тщательно зафиксировал показания Буаселье, а сумму оформил, как добровольный возврат украденного.
Следом я изъял все документы на сеньории, Де Виваро и де Болон получили по тысяче ливров, еще столько я выдал их людям, а перепуганного насмерть бывшего арендатора мы прихватили с собой, для профилактической отсидки в монастырских подвалах.
Настроение сразу поднялось, перед уходом, я шепнул его жене.
— Мужа вы увидите еще не скоро, искренне советую, заведите себе на время его отсутствия любовника.
— Уже… — быстро кивнула жена и моментально покраснела.
Таким образом первая акция по экспроприации награбленного закончилась полным успехом. Однако, я не особо обольщался, дальше предстояла длительная кропотливая работа, потому что остальные недоимщики были гораздо серьезней чем этот прохиндей.
Последствий особо не опасался, успешное паломничество королевы спишет все. К тому же, кардинал дал мне полный карт-бланш на восстановления аббатства в своих правах. А если что-то пойдет не так, беспредел в поместье Буаселье на фоне остальных прегрешений смотрится уж вовсе незначительно. Семь бед один ответ, лучше не скажешь.