— Переодевайтесь и вооружайтесь.
— Ваше преподобие? — Анри вопросительно посмотрел на меня. — Что нам предстоит?
— Нам предстоит выполнить приказ, — отрезал я. — Остальное узнаете по ходу дела.
Анри Д`Арамиц молча кивнул и принялся быстро распаковывать седельные сумки.
Я тоже сосредоточился на экипировке.
Все свое ношу при себе. Жизнь уже давно научила меня иметь при себе все необходимое, чтобы защитить свою жизнь.
Тонкая, стальная кольчуга прямо на рубаху, сверху плотный стеганный колет. От пистолетной или мушкетной пули не спасет, но от прямого удара шпаги или кинжала вполне может. Было бы неплохо под кольчугу какой-нить поддоспешник, но я сразу стану очень объемным, а значит сойдет и так.
На руки перчатки из тонкой и прочной воловьей кожи с длинными крагами, они помогут предотвратить повреждение кистей и предплечий, которые во время рубки очень уязвимы. Широкий и толстый пояс из дубленой кожи — дополнительная защита живота. Высокие сапоги ботфорты с голенищами из плотной кожи тоже не только дань моде.
На голову широкополую шляпу с одним фазаньим пером, на плечи свободный шерстяной плащ — не только на случай непогоды — он вдобавок отлично скрадывает силуэт.
С оружием тоже у меня все в полном порядке. Комплект из шпаги и даги, с которым я приехал в Париж, за пояс два пистоля новой конструкции — их я успел испытать в дороге и остался доволен. Из пятнадцати выстрелов лишь только раз у одного из них случилась осечка: просто великолепный по нынешним временам результат. Точность тоже отличная — за полтора десятка шагов я стабильно попадал в дупло размером с суповую тарелку.
Но это еще не все: в кобурах при седле еще находятся стволы: новый карабин, который я уже успел окрестить «Помелом» и два моих драгунских колесцовых пистолета с длинными стволами. Карабин тоже успел испытать, но с ним выходило несколько хуже, чем с новыми пистолями. Пулей он почему-то бил сильно левей от места прицеливания, зато картечью, прямо на загляденье — прямо по месту, кучно и резко.
— Ваше преподобие… — Арамис неожиданно поклонился мне. — Я вынужден признаться вам…
Он уже тоже успел переодеться и выглядел очень похожим на меня, за исключением того, что за поясом у него торчала рукоятка всего одного пистолета.
— Что еще? — я угрюмо посмотрел на него, уже свыкнувшись с тем, что от своих людей стоит ожидать любых, даже самых идиотских вводных.
— Я вынужден признаться, что… — Анри состроил скорбную рожу. — Я сначала принял вас за человека, который… — он замялся.
— Который не привык держать в руках оружие? — я усмехнулся. — Теперь вы изменили свое мнение?
— Да, ваше преподобие! — парень еще раз глубоко поклонился. — Прошу простить меня за недоверие.
— Пустяки. У нас есть еще несколько минут, так что советую еще раз осмотреть пистолеты. Что до предстоящего дела: вам предстоит находиться рядом со мной и неукоснительно исполнять мои приказы. Не более того.
— Любые приказы, ваше преподобие? — уточнил Д`Арамиц.
— Любые приказы.
Он в ответ просто молча поклонился.
Через несколько минут мы вышли во двор. Несмотря на необычайно теплую погоду для ноября, сегодня с неба лил мерзкий ледяной дождь, а небо затянули плотные свинцовые тучи. Изредка сквозь плотную завесу прорывалась луна, освещая все вокруг мертвенно-бледным светом, отчего все вокруг казалось таким же серым и неуютным, а резиденция кардинала походила на огромного, чудовищно изломанного великана.
Во дворе нас уже ждало три десятка гвардейцев роты его высокопреосвященства в полном вооружении: в кирасах, капеллинах и с мушкетами.
Гвардейцами командовал мой старый знакомый лейтенант де Болон.
— Вы… — он отшатнулся, узнав меня. — Проклятье, вы меняете свое обличье так часто, что я не успеваю привыкнуть. Ну что же, я рад, что нам придется действовать вместе.
Я искренне поприветствовал его.
— Я тоже рад, лейтенант? Адрес вам известен?
— Да, площадь Вогезов. По пути к нам присоединится отряд городских стражников. Но они не знают, где и кого придется арестовывать. Впрочем, — он немного помедлил. — Я тоже пока этого не знаю.
— Все узнаете на месте. Мушкеты заряжены? В таком случае, в путь.
Уже через несколько секунд копыта лошадей зачавкали по грязи.
Сам я особых сложностей в выполнении приказа не усматривал: выделенных сил должно было хватить с головой. Однако, при этом понимал, что восемь из десяти дворян предпочтут эшафоту умереть с клинком в руке.
Париж словно вымер, редкие прохожие быстро прятались в подворотни. Несмотря на ветер, городской смрад из-за сырости воспринимался еще тяжелей. Мне невыносимо захотелось сбежать подальше от города, но пришлось ограничится только платком на лице.