так хотелось хоть раз в жизни быть собой довольной! Но я чувствую себя противно-жирной и при этом точно знаю, что у меня недостаточный вес. Если я сижу на стуле, то все время таращусь на свои ляжки, потому что мне кажется, что они плотно сходятся друг с другом. При этом я точно знаю, что они не сходятся. Они бы не соприкасались, даже если бы я встала совершенно прямо. Но, несмотря на это, снова начался цирк.
К счастью, это никому не нужное Рождество уже позади. Отец подарил мне сноуборд со всеми причиндалами. Я так обрадовалась, но Гизела, Консти. Бабе и Гуннар всё испортили одним своим присутствием. Консти, естественно, визжал, потому что получил не то, что хотел, Гуннар, как всегда, ничего не говорил, а Барбара... В качестве исключения в этот день она не расписывала своими фломастерами нашу мебель. Но и Гизела опять отмочила номер! Подарила мне целый ящик своих шмоток, которые ей больше не годятся. Эта женщина метр пятьдесят девять ростом и носит только барахло из экологически чистых тряпок а дарит мне, девушке ростом метр семьдесят три, имеющей собственный стиль и алиментарные нарушения, поношенные шмотки размера XXS! Мне не подошла ни одна вещь, и я тут же почувствовала себя потолстевшей килограммов на десять. Это она специально, я уверена. Гизела терпеть не может, когда отец
начинает обо мне заботиться. Он этого, собственно говоря и не делает, но с тех пор как я снова похудела, он, похоже, проявляет ко мне хоть какой-то интерес. Ведь, в конце концов, подумал же он, чем может порадовать меня в Рождество, потому что сноуборд суперский!
Пятница, 2 января 1998
Новый гад! Все собрались у Рамина, праздно валя а потом мы с Юлиусом пошли к нему. Мы только хотели немного посидеть в тишине, к тому же я немного перепиля и мне было грустно. Вчера я узнала, что Фиона и Никки на меня сердятся, потому что я как сквозь землю провалилась. Вот они со мной и не разговаривают. Я этого не понимаю, я ведь им ничего не сделала. С Нового года Амелия с Даниэлем. Не знаю, что мне до этого, но я почему-то немного ревную, ведь раньше Даниэль проявлял ко мне определенный интерес. Ужасно осознать, что тебя легко заменить на другую!
На следующей неделе мы с Юлиусом, его родителями и его младшей сестрой Изабеллой едем в горы кататься на лыжах. Юлиус будет учить меня бордингу.
Я с ним уже больше двух месяцев. Я все еще в него влюблена, хотя иногда мне кажется, что
он мне не подходит, что мы совсем разные. Знаю, я наделала в своей жизни кучу глупостей. Но меня, по крайней мере, мучает совесть. В общем-то, меня всегда мучает совесть. Например, что касается наркотиков. Угрызения начинаются с первым глотком спиртного, с тем самым глотком, от которого все остальные получают удовольствие. Так вот, при этом глотке я каждый раз думаю: не пей, не надо так много пить, ты кончишь, как твоя мать. Во время второго глотка я думаю: плевать! А во время третьего: ты такая мразь, ты испорчена до мозга костей, зачем ты это делаешь?
Юлиус все время пьян в стельку, и его явно не волнует, что он сам себе причиняет вред. В один из выходных в ноябре я пыталась с ним поговорить, ведь он совсем не умеет держать себя в руках. А он заржал и сказал, что сначала я должна сама стать трезвенницей. С тех пор я на эту тему даже не заикаюсь, потому что мне кажется, что он прав.
С матерью и сестрой Юлиуса у нас классные отношения, но его отец сущий урод. У меня все время такое чувство, что он вот-вот на меня набросится. До сих пор он проявлял сдержанность, только один раз «по-свойски» похлопал по заднице.
Четверг, 29 января 1998
Снова начались уроки. А больше ничего нового. Я все еще с Юлиусом, Амелия все еще с Даниэлем, а Никки безответно влюблена в Рамина. Если бы они сошлись, мир бы рухнул. Рамин — моя собственность. Он мой лучший друг, с ним я откровенничаю даже больше, чем с Амелией. Рами- ну ничего не нужно от Никки, он мне сам сказал. Он якобы влюблен в другую девушку. Но в какую, сказать не захотел. Я разозлилась. Он не имеет права заводить подругу, потому что принадлежит только мне.