в Сейчас регулярно устраивают праздники и вечеринки, и я готова локти кусать, что мне еще нет восемнадцати. В шестнадцать лет у нас можно гулять только до двенадцати. Это невероятно противно, потому что, как правило, уходить
нужно в одиннадцать, иначе рискуешь опоздать. Вернувшись, обязательно нужно позвонить Кар- лотте и сообщить, что ты дома. Конечно, я уже давно подумала о том, чтобы звонить из других мест, но ничего не получится, ведь иногда Карлотта хочет поговорить и со всеми остальными, чтобы выяснить, не напился ли кто-нибудь, не накурился ли. Как-то раз мы сказали, что Стелла уже легла, так Карлотта потребовала, чтобы мы ее разбудили. Вот уж не повезло! Стелле влетело за то, что ее не было дома, а нам — за ТО'ЧТ0 МЬ1 хотели покрыть. Выходить запретили всем! Кроме Биби, которая в это время уже действительно спала. Вот почему я стараюсь по возможности всегда быть дома в двенадцать, причем в трезвом виде. Опаздывать я обычно не опаздываю, а вот что касается трезвости... Но я стараюсь взять себя в руки и говорить стандартными фразами: «Спокойной ночи, мне очень хочется спать, пока!» Причем говорить нужно как можно короче. Плохо, если Карлотта начинает выспрашивать, как все прошло, а я даже не могу ответить, где я провела вечер. Однажды мне этд стоило запрета на выход а потом в течение трех сеансов терапии я должна была разбираться, почему я «гублю свою жизнь» и наступаю на те же грабли, что-и моя мать. Вот был ужас!
Когда мне исполнится семнадцать, мне разрешат в один из выходных возвращаться в час ночи! Почему мои родители не завели меня на пару лет раньше?!
В первый день каникул здесь начинается марафон. Звучит по-спортивному, я понимаю. Но на самом деле речь идет о терапевтическом марафоне. Групповая терапия четыре дня подряд! Я не выдержу! Один раз в Кройтцвеге я уже принимала участие в таком марафоне. Я была выжата как лимон, да и нервы начали сдавать. Весь марафон надо размышлять и рассуждать. Рафаэль дает нам темы, каждый должен на эти темы думать. Темы абсолютно разные. Говорят, что марафон для зен- нингерш и ребят с Луизенхайналлее во много раз сложнее, чем в Кройтцвеге. Недавно Рафаэль сказал мне: «Софи, во время марафона ты должна больше говорить, а не ограничиваться одними только общими фразами!» Поэтому я очень боюсь дурацкого марафона! Не хочется выглядеть абсолютной идиоткой. Выглядеть идиотами боятся все.
Собственно говоря, в Зенни тоже всякое бывает. Особенно если речь идет о Вивиан, которая каждый понедельник вечером цапается с Карлот- той и обиженная убегает в свою комнату.
Между мной и Вивиан практически все кончено. Мы почти не разговариваем. С тех пор как я живу в Зенни, она все время провоцирует меня своей рвотой. Мы обе злимся все больше и больше, потому что ее рвет, а я делаю вид, что ничего не замечаю.
А в июне мы дико разругались, так что Луис засунул нас в машину и отвез к Рафаэлю. Там мы должны были выяснить отношения. Поскольку меня официально не рвет уже несколько месяцев, мне удалось перетянуть Рафаэля на свою сторону, а Вивиан выставили абсолютной дурой.
Рафаэль начал упрекать ее в том, что она играет со мной в гнусные игры и пытается с моей помощью еще раз пережить свой конфликт с сестрой. Моя проблема с матерью играла здесь лишь вторичную роль (тра-ля-ля). Я рыдала, Вивиан рыдала, а Рафаэль назначил время (через неделю), когда мы еще раз поговорим на эту тему. Во втором разговоре идиоткой оказалась я, потому что выяснилось, что пару раз меня все- таки вырвало. В конце концов мы помирились (якобы), с улыбками распрощались с Рафаэлем, сели на свои велосипеды, вернулись в Зенни, со счастливыми мордами полетели в свои ванные, где каждую из нас тут же вывернуло наизнанку. С тех пор мы ненавидим друг друга еще больше.
Суббота, 7 августа 1999
Летний праздник прошел, а вместе с ним кончились и наши идиотские танцы. Табель у меня не блестящий, но я вполне довольна, ведь ничем, кроме бухучета, я не занималась!
Бибиана наконец уехала. Но зато появилась Франка. Она действительно стала гораздо лучше, потому что больше не возится с этой глупой Еленой. Ту засунули в другой интернат, к людям, с которыми вообще никто жить не хочет. Логично, что я получила комнату Бибианы, ту самую, большую, на втором этаже, с видом на сад.