Ничего себе, подумала я, этого не может быть! Как в тюрьме!
Все еще на негнущихся от шока ногах (вдруг оказаться на нарах!) я подошла к процедурной и постучала. Дверь открыл молодой блондин: «Привет, я господин Шаноон!»
Я поздоровалась и как прикованная остановилась в дверях. Мне бросилось в глаза, что левая сторона лица господина Шаноона кривая, рот и глаз слегка опущены. Интересно, это от чего?
В процедурной висит огромная доска с тысячами цифр и дат. Еще здесь есть большой шкаф, весы и личное барахло шефов (неужели трудно убрать!). Фрау Ройтер вскочила со стула и снова начала тараторить: «Ну как, ты всё прочитала? Соблюдай правила, тогда с тобой все будет в порядке!» Наверное, это была шутка, которая показалась мне совсем не шуткой. Но сама фрау Ройтер так активно над ней ржала и выглядела при этом так забавно, что я не выдержала и засмеялась. Итак, фрау Ройтер, господин Шаноон и я стояли в процедурной и хохотали. Фрау Ройтер смеялась над шуткой, я — над ней, а господин Шаноон, видимо, просто для того, чтобы не было скучно.
Фрау Ройтер, все еще заливаясь хохотом, выплыла из комнаты и отвела меня в общую комнату. Там на ужасном диване в желтую и зеленую полоску сидели две девочки и мальчик. Все они казались старше, чем я. Я обернулась, но фрау Ройтер уже исчезла. Она просто оставила меня один на один с этими ненормальными. Господи! Она не могла так со мной поступить! Бросила, как котенка, в холодную воду, и теперь мне придется выплывать самой.
«Привет, я Сара, а ты новенькая, да? Из-за чего ты сюда попала?» Я ответила: «Да, я новенькая! Меня зовут София, у меня истощение. А у тебя?» «У меня тоже», — сказала маленькая светловолосая пухленькая девочка, сидевшая на диване. Шок буквально сковал меня. Я не могла поверить, что у нее истощение. Она скорее толстая, чем худая. Поэтому у меня вырвалось: «А сколько времени ты уже здесь?» Она ответила: «Скоро год!» — «Что?! Мне сказали, что я выйду отсюда через пару недель, самое большее, через два ме-
сяца. Почему же ты здесь так долго?» — «Может быть, у тебя все пойдет быстрее, чем у меня! Но рассчитывай как минимум на полгода».
Наверное, по моему виду они поняли, что я выпала в осадок. Я и на самом деле выпала в осадок. Но не из-за полугода, а потому что я боялась, что при выписке буду выглядеть так же, как эта раскормленная Сара. Нет уж, спасибо!
Девочка рядом с Сарой до сих пор еще не представилась. И вдруг она сказала: «Здесь просто невозможно. К счастью, на следующей неделе меня выпишут. Ты уже знаешь, кто твой лечащий врач?» Когда я покачала головой, она добавила: «Бели доктор Вольфрат, то тебе повезло. А если Рубильник, в смысле Новак, то мама не горюй. Ты его уже видела? Этого, с носом?»
Нет, я не видела ни носа, ни самого мужика — да и не больно-то мне и хотелось.
«А что в нем такого, чем он так плох?» — «Он несет полную чушь. Ведет себя с нами как с психопатами; можешь себе представить, думает и говорит про нас так, как будто у всех у нас давно уже крыша поехала».
«У доктора Вольфрата всё по-другому, и никаких дурацких вопросов он не задает», — вмешалась Сара, а ее соседка закивала головой, как помешанная.
Парень на диване таращился в стоящий напротив телевизор. Как раз показывали футбол. А теперь началась реклама, и его интерес переключился на меня: «Эй, привет! Я Ронни. У меня наркотический психоз. Я здесь тоже уже больше пяти месяцев. Мне шестнадцать лет. А тебе?» Он протянул мне руку. Симпатичный, хотя и некрасивый. Чуть ниже меня ростом, но широкоплечий и кажется очень сильным. Короткие волосы и грубое лицо. А глаза хороши. И все время смеются. Мне это нравится. Кажется, мы с ним друг друга поймем.
Потом я сказала, что мне тринадцать лет. А он заявил, что я выгляжу не меньше чем на пятнадцать, а то и на шестнадцать (очень симпатичный!). Если люди дают мне больше лет, чем на самом деле, то я всегда воспринимаю это как комплимент. Ведь в конце концов я уже не маленький ребенок, как, например, эта Маргит.
Едва только я определила, что с этими можно иметь дело, как в комнату влетела толпа других ребят, которые тут же как сумасшедшие начали ругаться из-за мест. Я села к Ронни. Все столы, кроме одного, уже были полностью накрыты.
Туг вдруг Ронни сказал: «Мне очень жаль, но я думаю, тебе нельзя здесь сидеть. Тебе нужно пересесть за стол для тех, у кого проблемы с едой, это вон там, впереди». Я была ошарашена, но тут же пересела за ненакрытый стол. До сих пор там торчала только одна девчонка.
«Привет, я Лиз! У тебя тоже истощение?» Я подтвердила диагноз и представилась. Мы говорили о всякой ерунде, пока в комнату не вошел господин Шаноон. Он подталкивал девочку, которой вопреки ее собственному желанию пришлось подойти к нашему столу. Наконец она разместилась рядом с Лиз, и вид у нее был такой, как будто она вот-вот разрыдается.