Что ж… Может быть, это и так. Но и мы тоже по-разному применяли трезубое копье. Иногда делали запруду из кустарника, в ней оставляли один-единственный проход для рыбы, а сами становились рядом по колено в воде. Дно илистое, мы, бывало, взбаламутим воду, рыбы и идут наверх. Вытаскивали их десятками. Это все равно что стрелять сидящих на реке уток.
Кроме того, мы отравляли воду корой дерева мурнганава — пресноводного мангрового, в изобилии росшего на берегах Ропер. Сколько раз я сам обдирал кору, лианой бунбунгари привязывал ее в земляной печи к раскаленным камням, а когда кора начинала с шипением выделять ядовитый сок, бросал ее в воду. На следующий день весь билабонг был покрыт дохлой рыбой.
А как-то раз мы устроили такое, что получили хорошую взбучку от миссионеров и старейшин племени.
Это был случай с похищением карбида.
Однажды у мола разгружали судно, доставившее среди прочего груза банки с карбидом, необходимым для освещения здания миссии. Мы, мальчишки, как обычно, сидели на берегу и смотрели. Из трюма выгружали мешки с мукой, банки джема, ящики чая… Вдруг слетела крышка с банки с карбидом и упала в воду. Тут же послышалось шипение.
— Туман!
— Облако!
— Пар!
— Дым!
У каждого из нас нашлось свое объяснение облачку газа, поднявшемуся над рекой, но дальше произошло настоящее чудо. Один из белых рабочих миссии бросил зажженную спичку, газ ярко вспыхнул и горел несколько секунд. У нас от удивления глаза на лоб полезли.
— Я волшебник, — сказал рабочий, — и могу заставить гореть воду.
Это произвело на меня куда более сильное впечатление, чем все виденные ранее трюки белых людей. Водой, я знал, огонь заливают, но чтобы вода горела?
— Вот это да!
— Смотри, смотри, вода горит!
— Это, верно, дьявольская вода, прямо из преисподней, а?
Мы изощрялись в догадках, и только один наш товарищ, Джимми Юдбунджи, как ни странно, молчал. Джимми слыл среди нас своего рода теоретиком. Он всегда находил способ, как проще сделать копье и лучше поразить им рыбу. В тот вечер он сидел около костра, положив голову на руки и, не отрывая глаз от огня, наблюдал, как прогорают поленья, как они тлеют, превращаясь в угли, проходя все оттенки цветовой гаммы.
Наконец я не выдержал.
— Что с тобой? Может, заболел?
— Нет, — ответил он. — У меня этот карбид из головы не выходит.
— Да, вот потеха была. Но ты не смеялся.
— А мне и не было смешно.
— Тогда о чем ты думаешь? И что тебе до карбида?
— Ничего, — ответил Джимми. — Ничего. Просто я подумал, что им можно глушить рыбу.
Теоретик, мозг нашей компании, не дремал. Мы были в восторге.
— Как? Как, Джимми?
Джимми вытащил длинную узкую жестяную банку с навинчивающейся крышкой вроде футляра от электрического фонарика.
— Мы наполним ее карбидом и водой, под давлением газа она взорвется, — пояснил он. — Если это произойдет под водой, то взрыв убьет много рыбы. Может, рядом окажется любопытная или голодная баррамунди, и она проглотит всю банку.
План был встречен с энтузиазмом, но Джимми поспешил охладить наш пыл.
— Нужно браться за верх банки и немедленно бросать ее в воду, иначе вместо баррамунди взорвемся мы.
Предложение было поставлено на голосование, и совет младших решил, что следует приступить к осуществлению проекта.
Мы наполовину наполнили банку карбидом, украденным со склада миссии, добавили кружку воды, завинтили крышку, как ручную гранату, бросили банку в реку и, сгорая от нетерпения, ждали, что будет дальше.
— Вот всплывает большая рыба… Хочет попасть к нам на обед, — приговаривал Джимми.
Мы ждали. Ждали, казалось, бесконечно. Мы-то думали, что через несколько минут от нашей банки земля вздрогнет и вода выйдет из берегов. Но раздался еле слышный звук, крышка вылетела, а за ней на поверхности воды показалось несколько пузырьков и тоненькая струйка газа. Оглушили мы всего лишь нескольких мальков.
Джимми не был удовлетворен.
— Надо попробовать еще раз, — сказал он — В субботу после школы возьмем галонную банку карбида со свинцовой крышкой.
— Ты можешь взорвать миссию, — заметил я.
— Я и себя могу взорвать, но надо же посмотреть, что получится. — Джимми был настоящий исследователь.
Всю эту неделю мы перешептывались, обменивались многозначительными взглядами и знаками, которые только нам одним были понятны. Наконец наступила суббота и взошло солнце, как пылающее предзнаменование того, что в этот день мы высвободим в глубине реки яростную силу, сотворенную руками человека.