На четвертый месяц Улаганг говорил:
— Ты понесешь копья. Ты будешь ждать и внимательно наблюдать за мной, когда я пойду за кенгуру.
Ага! Теперь мне разрешалось ждать и наблюдать! Уже лучше. Но что же, по его мнению, я делал все предыдущие месяцы?
Завидев валлаби, Улаганг движением показывал, чтобы я, как всегда, остался позади и следил за каждым его шагом.
Я хотел познать науку охоты и не спускал с него глаз. Видел, что он старается побороть порывистость и торопливость. Он внимательно следил за ветром, идя навстречу ему, чтобы запах человека не достиг животного, передвигался одновременно с его порывами и останавливался, когда те замирали.
Я мысленно прокладывал дорогу, которую выбрал бы сам, будь я охотником, и огорчался, если Улаганг шел иным путем. Тогда я начинал искать причину, почему Улаганг так поступил, и видел высокую траву, которую он решил обойти как излишнее препятствие: вспугни он прятавшихся в ней валлаби, те бы подняли и выслеживаемую добычу. Я начинал понимать, почему Улаганг так терпелив.
«Вайпулданья, — говорил я себе, — скоро ты сможешь охотиться».
Улаганг пропадал из виду за густыми кустами и деревьями, а я еще с полчаса следил за кенгуру. И вот наконец пущенное под определенным углом копье рассекало тело животного надвое, так что хоть сейчас клади в земляную печь.
Улаганг медленно возвращался и с равнодушным выражением отдавал мне убитое животное, словно ему было до зевоты скучно выслеживать кенгуру.
— В следующий раз, — обещал он, — ты пойдешь по моим следам.
Я был восхищен снисходительностью великого черного охотника. Но этот покровительственный тон! Это самомнение! Он, видите ли, считал, что сын Барнабаса достоин идти по его следам! Между тем я был алава, а он всего-навсего нганди.
«Хорошо еще, — думал я, — что испытания на площадке для корробори научили меня сдержанности. А то бы уж я всадил в тебя копье под нужным углом».
Знай я, что мое обучение только начиналось, что мне еще много месяцев предстояло ждать и смотреть, как Сэм из-под самого моего носа выманит жирную гуану, я бы, возможно, сбежал из школы Улаганга.
Но в глубине души я понимал, что это самая лучшая подготовка, какую только можно получить. Как только она закончится, у меня будет такая же охотничья сноровка, что и у Сэма. Он только не научил меня точно бросать копье, так как этим искусством я овладел с раннего детства, с того самого дня, как мои руки смогли удерживать игрушечное копье.
На следующее утро Улаганг сказал мне:
— Хорошо. Сегодня мы пойдем. Пойдем на Место худых и сильных, где трава высокая, а деревья редкие. Ты можешь идти по моим следам.
Спасибо тебе, Сэм, самодовольный педант. Спасибо, Ваше Величество нганди! Итак, Вы разрешили мне следовать за Вами! Может, это не такой уж умный шаг со стороны человека, набитого самодовольством, как перина гагачьим пухом. Может, мы впустим чуточку воздуха Вам между лопаток, чтобы поубавить Вашу спесь!
Что за вздор! На самом деле, конечно, самомнением страдал я, это мне надо было поубавить спеси. Я попадал копьем в неподвижных гуан и думал поэтому, что умею охотиться! Я убил копьем полусонную рыбу и раззвонил об этом на весь лагерь. Но удалось ли мне хоть раз выследить и прикончить животное, которое было бы крупнее меня и обладало другими преимуществами — тысячелетиями вырабатывавшимися инстинктами и хитростью?
«Ты что-то сказал, Вайпулданья?» — «Нет, сэр! Ничего подобного, сэр!»
Тогда все в порядке. Следуй за Сэмом Улагангом и постарайся учиться у него. Сэм действует, так сказать, с помощью наглядного примера. Лучше ничего не может быть, даже если он нганди.
— Хорошо, — сказал Улаганг. — Теперь пойдем. Ты понесешь мои копья до Места, где валяется буйвол. Там мы вымажемся коричневой грязью, чтобы перебить свой запах и слиться с сухой травой.
— А в период зеленой травы? — спросил я.
— Ты хорошо учишься, — сказал Сэм, — нганди доволен. В период зеленой травы ты обмазываешься серо-зеленым илом с берега реки, перемешанным со мхом и листьями.
Мы вымазались коричневой грязью, отвратительной липкой зловонной смесью. Мне это казалось совершенно излишним. Я вспомнил, что, когда я только таскал копья за Улагангом, он не прибегал к помощи глины.
— Почему мы сегодня вымазались, Сэм? — спросил я.
— Потому что ты идешь по моим следам, — ответил он. — Ты будешь неосторожен, и валлаби сразу тебя заметят, если не замаскируешься.