Собачина, конечно, великолепная еда. Я знаю, что многие европейцы питают отвращение к собачьему мясу, хотя это не мешает им употреблять в пищу свиней, овец, крупный рогатый скот. Они приходят в ужас от того, что мы едим личинок, а сами считают улиток и лягушек изысканным блюдом. У собак хорошее красное мясо, ничуть не хуже, чем у валлаби. Мы никогда не едим наших любимцев, но это, безусловно, случается у племен Центральной Австралии, когда затянувшаяся засуха лишает их естественных источников питания.
Зимой мы спим с собаками. Я клал под свое одеяло сразу шесть псов, и только тогда они меня согревали.
«Ночь шести собак» на языке леса означает очень холодную ночь.
Для сведения тех читателей, которые воскликнут «А блохи?!», я должен сказать, что они вовсе не переползают с собак на человека. Меня ни разу не кусали блохи с собаки, ни разу я не находил их на себе. Они верны своим хозяевам.
У нас есть несколько неписаных законов обращения с собаками.
Главный из них предписывает прятать или прогонять из лагеря собак при появлении поблизости вооруженного полицейского или патрульного офицера, хотя до этого дело обычно не доходит: почти все собаки и сами знают, что ружье несет им смерть и что если они не исчезнут, то станут для него мишенью. Поэтому каждый пес из лагеря аборигенов всегда готов обратиться в бегство.
Другой закон повелевает накормить мясом собаку, убившую добычу. К моему удивлению, я заметил, что собака, загрызшая гуану, валлаби или другое животное, не прикоснется к его мясу, даже в вареном и жареном виде, пока оно продолжает сохранять ее собственный запах. Она ест только животных, убитых другой собакой или человеком. Это, конечно, не относится к динго, которые сами ищут добычу.
С динго состязаются в хитрости и изворотливости ястребы и вороны. Если некоторые из них и попадают к нам в горшок, то только по случайности — счастливой для нас и роковой для них. Обычно они узнают о появлении охотника, когда тот еще только вступает в лес, и весьма успешно избегают встречи с ним.
Коршуны — мы называем их ястребами-поджигателями — ловкие охотники. Большую часть своей пищи они добывают и уничтожают на лету, особенно поблизости от лесных пожаров, пикируя сверху на спасающуюся от огня саранчу. Впрочем, насекомые для них только закуска. И ястребы и вороны — птицы плотоядные и не брезгуют даже тухлятиной. Мы их считаем уборщиками, ибо они очищают территорию лагеря от объедков мяса.
У меня хорошее зрение, но сколько раз я хотел иметь такие «телескопы», какими вооружены ястребы-поджигатели! Недаром выражение «ястребиный глаз» вошло в поговорку. Я видел, как эти хищники с огромной высоты кидались на маленьких мышей, крыс, ящериц, змей, которые на таком расстоянии, да еще за укрытиями, были бы, конечно, не замечены человеком.
Ястребы часто сами поджигают траву и лес, чтобы облегчить себе охоту, и этим вводят нас в заблуждение. Я видел, как ястреб хватает тлеющую ветку и, пролетев с полмили, бросает на сухую траву. Опаленные огнем и просто напуганные грызуны и пресмыкающиеся в дикой панике бросаются бежать и попадают в когти поджидающих их хищных птиц. Когда этот участок выгорает дотла, ястребы переносят огонь дальше. Мы называем такие пожары джалуран.
Почему это вводит нас в заблуждение?
Абориген, которому предстоит пересечь владения чужого племени, предупреждает о своем приближении. Это пережиток еще тех дней, когда племенная территория считалась священной и любое посягательство на ее неприкосновенность было равносильно объявлению войны. Даже сейчас нам не нравится, когда чужаки без позволения пересекают наши границы. Мы по-прежнему испытываем преувеличенный страх перед шпионами (недостаток, присущий, очевидно, не только аборигенам) и вовсе не хотим, чтобы на нашей земле охотились люди других племен.
У каждого племени есть свои специальные «курьеры» — если хотите, «дипломатические представители», аккредитованные в соседних племенах. Если корробори ябудурава должно состояться в Майнору, стране рембаррнга, последние направляют к алава «курьера» с жезлом-посланием — своеобразной нотой президента. Это означает, что нам предложено вступить в их владения.
Мне не раз приходилось выступать в роли «курьера». По дороге я через каждый час разжигал костер, извещая рембаррнга о своем приближении. Завидев столбы дыма со стороны реки Ропер, они уже знали, что я в пути, и высылали мне навстречу провожатых.