Аборигены считают, что браки между членами несовместимых секций влекут за собой появление на свет кретинов, паралитиков, детей с другими физическими и умственными дефектами. Европейские расы накладывают юридические и моральные запреты на браки близких родственников. Наш народ идет дальше. Система секций автоматически лишает меня возможности жениться на более близкой родственнице, чем дочь дочери двоюродной сестры. В разных племенах разные правила, но алава очень строго соблюдают эти запреты.
Я не мог жениться на девушках из секций Булайнджан, Нангари и Билинджан. Искать мне среди них невесту было бы для Марбунггу пустой потерей времени. Они находились за желтой чертой. Но секция Нгамаянг стояла направо от нее, а в числе ее женщин была Анна Дулбан из племени вандаранг. Ей минуло пятнадцать лет, она не была замужем и не была обещана ни одному из мужчин, которые имели право на ней жениться.
— Она выйдет замуж за нибарли, — сказал Марбунггу. — Я поговорю с ее дядей.
А захочет ли она сама? И что скажу по этому поводу я, Вайпулданья? Понравится ли мне ее лицо? Ее фигура? Может, мы именно с ней особенно сильно враждовали во время нескончаемых стычек между мальчиками и девочками? Все эти сомнения для аборигена яйца выеденного не стоят. Когда для меня подобрали жену, я находился в двухстах милях от реки Ропер и только много месяцев спустя, возвратившись оттуда, узнал о переговорах, которые велись в мое отсутствие.
— Я нашел тебе жену, — сообщил мой дядя.
— Как ее зовут? — спросил я.
— Дулбан, Нгамаянг, вандаранг. — Он назвал фамилию Анны, ее «кожу» и племя.
Дулбан? Дулбан? Это та самая девочка, которая косит на один глаз? Или хромоножка? Наконец я вспомнил.
— Да, Анна Дулбан, — повторил мой дядя. — Что ты сказал?
Что я мог сказать? Все уже решили за меня. Возражать было бесполезно. Да к тому же я и не собирался возражать. В душе даже обрадовался, так как, по представлениям аборигенов, Анна была привлекательна: упругая девичья грудь, округлый живот, сильные бедра, большие глаза, выглядывающие из-под длинных ресниц, широкие ноздри, полные губы, сверкающие зубы, раскрывающиеся в неожиданной улыбке, которая без явной причины переходит в мягкий женский смех.
— Что говорит ее гарди-гарди? — спросил я.
— Он согласен, — ответил Марбунггу.
Теперь я уже был уверен, что ничто не помешает нашей женитьбе, ибо Анна еще меньше, чем я, могла выбирать себе мужа. Я знал что, независимо от того, нравлюсь я ей или нет, она станет моей женой и будет рожать мне детей. А если она вдруг вздумает возражать, родные возьмут ее на прогулку, а дядя пригласит меня в лес. Он покажет на девушку и скажет: «Бери, она твоя». Тогда по закону наших предков — мунгу-мунгу — я насильно овладею ею.
К счастью, ничего подобного не произошло. Анна, по-видимому, была довольна тем, что ей достался Вайпулданья из секции Бунгади племени алава.
Через несколько дней ее тетки по отцу устроили для меня лагерь в стороне от моих родителей: место для костра с запасом дров, воды и пищи и двойным одеялом, разложенным на песке.
Затем они пришли ко мне:
— Сегодня ты женишься. Вот твой лагерь.
У нас не было помолвки, обручальных колец, подвенечного платья, подружек невесты, шаферов, свадьбы и, уж конечно, шампанского.
Я не ухаживал за Анной, даже не сказал ей ни слова. Может быть, в детстве я и говорил с ней, как старший с младшей, когда она бегала с другими малышами; между нами разница в пять лет, и, даже если бы мальчики и девочки дружили, мы все равно были бы в разных возрастных группах. За всю жизнь я, скорее всего, обратился к ней два или три раза, приказывая, скажем, уйти с дороги. Теперь она должна стать моей женой и жить в моем лагере, пока корробори лорккун в память умершего не освободит ее от непроизнесенной клятвы.
И все же церемония нашего бракосочетания оказалась несколько сложнее, чем могла быть. Нас и еще пять пар преподобный Норман Вудхарт обвенчал в часовне миссии по законам религии, принесенной белыми людьми.
Я посещал воскресную школу миссии и крестился в христианской церкви. После этого мне всегда было трудно примирить традиции моего народа, наши верования и ритуалы со словом божьим.
Я испытывал замешательство, да и по сей день продолжаю его испытывать. Могу ли я не верить в то, чему меня учили старейшины? Как сочетать непоколебимую веру в Землю-мать и Змею-радугу со святой троицей? Что думать о своих сородичах, которые в воскресенье молятся в христианской церкви, а в понедельник истово распевают гимны на площадке для корробори?