Полигамия — своего рода страховой полис аборигенов, Избавляющий члена племени от невзгод старости. Человек, имеющий нескольких жен, может быть спокоен: ему будет кому прислуживать. А продавая или одалживая своих жен, он всегда обеспечит себя пищей и табаком.
Сейчас на реке Ропер нет полигамии, но даже среди алава сохранилось много стариков, имеющих больше одной жены. Обычно на склоне лет они женятся вторично на давно обещанной им молодой девушке, лишая ее таким образом возможности вступить в брак с молодым человеком, который мог бы этого захотеть.
Бывает, что двое мужчин из подходящих семей хотят жениться на одной и той же девушке. У Анны, например, могло быть несколько претендентов на ее руку. К счастью, никто не оспаривал мой выбор, иначе неизбежно последовала бы кровопролитная борьба с применением копий, бумерангов и нулла-нулла.
Если в племени возникает треугольник, то мужчины дерутся, пока один не убьет другого или не ранит его так сильно, что у того надолго пропадает охота жениться. В такой драке, свидетелем которой я был, один абориген как-то копьем пробил позвоночник другому. В Центральной Австралии я видел людей из племен вайлбри и питжантжарра, тела которых были исполосованы шрамами от ран, полученных в сражениях из-за женщин.
Мужчина может также получить жену, околдовав приглянувшуюся ему избранницу. Для этого он, подобно Ромео, поет любовные песни тжарада, танцует перед ней и, произнося ее имя, плюет на маленькую символическую гуделку иррибинджи, пока женщина не поддастся гипнозу. С ней происходит то же, что с белой девушкой, которой вскружили голову знаки внимания: цветы, лирические стихи, дорогие подарки и прочие тжарада белых людей.
Применив все средства обольщения, чернокожий Лотарио крутит на веревке иррибинджи до тех пор, пока та не сломается. Подобно гаданию на лепестках ромашки: «любит — не любит», это верное предзнаменование того, что женщина готова изменить своему законному мужу. Затем домогающийся любви надевает на голову девушки ленту из коры камедного дерева. При виде ее избранница впадает в гипнотический транс. Она не сводит глаз с мужчины и становится покорной, словно глина в его руках.
— Слушай! Завтра вечером, когда выйдет луна, мы встретимся у Места лилий, — говорит он.
— Завтра вечером?
— Хорошо.
Мистическая сила мужчины заставляет ее идти. Пока муж спит, она покидает его костер. Уходит так же, как девушкой пришла сюда: без воды, без пищи, в единственном ситцевом платье, которое будет носить, пока оно не истлеет. В состоянии дурмана, заглушающего ужас, который охватывает ее ночью, особенно в лесу, населенном духами, летит она на свидание. Навстречу ей от Места лилий движется тень. Не успевает мужчина произнести ни слова или дотронуться до женщины, как она уже бросается на ложе из чайного дерева, горя нетерпением отдаться человеку, еще не ставшему ее мужем.
Утром, вместе с пылающим от оскорбления солнцем, над ними нависает угроза возмездия. Мужчина и женщина знают закон мунгу-мунгу: тот, кто похитил чужую жену, до захода солнца должен предстать с ней перед племенем. Таков закон.
И да будет Земля-мать милостива к ним!
Он, ставший ночью ее господином, как и подобает, идет впереди; она, женщина, шагает сзади тропою покорности. Они выходят из-за чайных деревьев, провинившиеся, но не согнувшиеся под тяжестью своей вины. Они знают, что нарушили закон племени, и смиренно ждут потока ругани, который сейчас на них обрушится. И копья, и бумеранги, и нулла-нулла, и камни…
Женщины кидаются на женщину, мужчины — на мужчину. В него бросают копья и палки — изворачивайся, защищайся из последних сил, если хочешь остаться цел и невредим! Женщину колют заостренными палками для копки ямса, бьют нулла-нулла, таскают за волосы. Но она, как и все женщины аборигенов, умеет обороняться, отчаянно отбивается и отругивается.
Когда запас оружия и ругательств у нападающих иссякает и сами они устают, женщину, покрытую грязью, истерзанную, истекающую кровью, возвращают «законному мужу», чтобы она испытала на себе его личный гнев, а «любовнику» приказывают:
— Убирайся! Забирай свое барахло и убирайся!
Уйдет он или нет, зависит лишь от силы его чувства и бесстрашия. Трус удалится немедленно, чтобы избежать дальнейших преследований, а человек решительный останется в пределах лагеря. Чтобы его не могли окружить, после наступления темноты он переходит с места на место, стараясь улучить момент и подать своей избраннице знак: «Сегодня на Месте крупного ямса!» Ему нужно только дождаться, чтобы в ответ она еле заметно кивнула головой.