Дэн Спригг помог мне подняться. Мне помогли также Спайк Лэнгсфорд, Стэнли Порт, Лёс Перриман и мисс Дав. Мне помог мой дядя Стэнли Марбунггу — гораздо больше, чем это может представить себе человек, не выросший в племени. Сэм Улаганг был для меня, так сказать, руководителем практических занятий, прекрасным методистом. Барнабас Габарла, мой отец, посвятил меня в законы племени. Мои тотемы, моя земля Ларбарянджи заботились обо мне, старейшины не сводили со всех нас бдительного ока, следя за соблюдением традиций, распределяя еду и обязанности по системе, возникшей еще в пору «сновидений», внушая мне, что, если кожа моя когда-нибудь и станет белой, сердце всегда должно оставаться черным.
Даже сейчас, когда я лежу между стенами, возведенными руками человека, под железным одеялом, заслоняющим от меня луну и звезды, мне трудно не откликнуться на зов Ларбарянджи и не вернуться к ней.
Но мне указана дорога вперед.
Передо мной зеленый свет, и я тороплюсь пересечь перекресток, пока на светофоре не сменился сигнал, пока я снова не врезался в чайное дерево.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
На этот перекресток я попал в 1953 году, когда меня послали на ферму вверх по реке Урапунга, чтобы привести в порядок мотор, четыре месяца пролежавший под водой.
Я собрал мотор, груду ржавого железа, задавшую дел Маралиови, который выполнял за меня всю грязную работу. Да, да, я недавно поднялся ступенью выше и теперь имел личного помощника, возглавлявшего у меня министерство неприятных дел.
Мотор нужно было разобрать до последней шайбы, сменить проржавевшие распределитель, карбюратор и кольца и поставить новые клапаны.
Мне пришлось долго ждать из Дарвина новых частей. Наконец через три месяца работа была закончена, и я с надеждой включил стартер.
Мотор не дрогнул.
Тут я обнаружил, что провода распределителя неправильно подсоединены к свечам. Я поменял их местами, долгожданная вспышка произошла, и мотор заработал как новый.
Несколько дней спустя я привел катер к полицейскому участку у Ропер Бара. Там я встретил Дэна Спригга, Спайка Лэнгсфорда и его жену Риту — медицинскую сестру.
Доктор и полицейский подошли к катеру и больше часа разговаривали со мной. После их ухода я сообразил, что мне учинили нечто вроде допроса. На следующий день Спригг вернулся один, и от него я узнал, в чем дело.
— Что ты собираешься делать дальше, Филипп? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я. — Скорее всего, вернусь в миссию, к своей семье.
В тот момент я ни о чем другом и не думал.
— Ты счастлив? — спросил он.
— Да, — ответил я, хотя не знал, что имеет в виду белый человек, спрашивая об этом аборигена.
— Но ты же не можешь всю жизнь жить как чернокожий, — брякнул он напрямик.
— Как чернокожий! Но я же и есть чернокожий! — ответил я, может быть, немного резко.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — сказал Спригг. — Кожа твоя, конечно, цвета не изменит, с этой точки зрения ты всегда будешь черным. Но внутренне ты можешь измениться: будешь работать, жить и мыслить как интеллигентный человек, а не как дикарь.
Я хотел было отрезать: «А зачем?», но передумал, так как видел, что он искренне желает мне добра, и вместо этого спросил:
— Где и как мне начать?
— Доктору Лэнгсфорду нужен водитель-механик, — сказал Спригг. — Он собирается в длительную поездку по Северной территории, чтобы во всех правительственных поселениях, миссиях и на фермах обследовать туземцев и оказать им медицинскую помощь. Если ты поедешь с ним, то научишь его обращаться с моторами, а он тебе расскажет кое-что о медицине. И вы оба узнаете, как помочь твоему народу… Это небось получше надежды на ваших колдунов.
Я сказал, что подумаю и дам знать о своем решении. Предложение Спригга казалось мне привлекательным. После войны я ни разу не уезжал с реки Ропер и никогда не бывал в Теннант-Крике, Алис-Спрингсе, Кимберли…
Если я соглашусь поехать, я увижу многие племена: мудбра в Викториа Ривер Даунс, гуринджи на Вейв Хилл, карама, джаминджун, гулаваранг, вайлбри, нгарингман, ванджира, муриванг, гарангуру, варраманга — одним словом, десятки этнических групп, и в каждой из них есть секция, к которой я примкну, как только приеду. У меня появятся новые дядья, отцы, кузены, даже тещи, с которыми я не имею права общаться и на которых не должен смотреть.
На следующий день я известил Дэна Спригга о своем согласии.
— Это хорошо, — сказал он. — Доктор Лэнгсфорд тоже начинал с низов, а теперь достиг вершины в своей профессии. Может, и тебе повезет. Учись у него. Встав на этот путь, больше с него не сворачивай. Не возвращайся в племя. Читай и работай. Будешь об этом помнить и соблюдать законы белых — станешь когда-нибудь знаменит. Может, твое имя даже появится в газетах.