-Нет, не надо- властно отказался старик от успокоительного укола, предложенного медсестрой- Я не хочу отупения. Мне надо соображать.
Стэн словно во сне видел, как экономка осторожно пробралась в комнату, а следам за ней зашли личные секретари: Стива и его. Конечно, эти двое давно уже спланировали, оговорили похороны и вот теперь, в скорбный час, пришли с предложениями.
«Рождения и смерть наши спутники, а между этими двумя точками мы пытаемся карабкаться, что-то выяснить, доказать и на смертном одре понять- ничего ты хорошего не сделал для своих самых родных людей, и грехи уже не замолить.»- подумал Стэн, опираясь на свою палку поднимаясь с дивана. Надо все обсудить и проводить его девочку по-человечески, как полагается дочери Бога.
На следующий день, под сводом голубого неба, на наследных землях Стива Монтера группа людей одетая в черные одежды, женщины с покрытыми головами, черными кружевными платками, неспеша шли по дорожке за скорбным катафалком с дорогим гробом. В небе летали птицы, плыли кустистые облака, а под ними скорбные люди остановились перед выкопанной ямой в земле и священник читал молитвы.
В родовом поместье Монтера в кругу родных людей обрела последнее пристанище Кора Монтера.
-Покойся с миром, доченька – Стэн покачнувшись на нетвердых ногах возложил на ее могилу цветы. Смерть родного человека ужасна, но гораздо страшнее скорбь по ушедшему, Стэн как никто другой из присутствующих понимал это. Он столько раз приклонял колено перед земляным холмом с близкими людьми.
-Кора, моя Кора, дождись меня там – Ее муж, поддерживаемый дочерью, возложил алые розы. Душа его жены бессмертна, он еще встретит ее.
Коко подняла к небу глаза- облака, птицы и там ее мама смотрит на нее.
-Поплачь, моя девочка. – обняла ее Катти, и Коко положила ей голову на плечо, прижалась в поисках тепла, ища поддержку и утешения.
25. Денвер. Жизнь продолжается.
Стоило Денверу вернуться спустя пятилетнего отсутствия, как его сразу возвели в ранг героя и каждый почитал за честь прикоснуться к живой легенде.
Денвер даже не посмеивался, глядя на царивший вокруг него ажиотаж, только безразличие, пустое безразличие к происходящему. Когда все анализы по возвращению были сданы и обработаны, когда завершилась неделя медикаментозного сна и вколоты десятки стимуляторов, ему предложили выступить перед собравшимися лучшими отличниками Звёздных Академий в системе.
Денверу было глубоко начхать- выступить или нет, от этого его жизнь не менялась. Но, его так просили, так просили, что он согласился. Ему предложили написать речь и выступить. Денвер таким недоуменным взглядом посмотрел и усмехнулся:
-Если я напишу речь, то только о том, что последний дурак, приговорённый смерти, может решиться на это самоубийство. Это не миссия на грань, это долгая мучительная эвтаназия, когда просыпаешься среди процедуры и тебя скручивает такая боль, что хочешь послать все к черту и вернуться к жизни. Пусть возвращение будет безрадостным, но это будет хоть какой-то жизнью.
Ему покорно закивали головой, отмечая, что парня надо показать еще пару раз психологу, делали пометки в своих планшетах с его рассказов и историй его товарищей. Спустя день перед Денвером лежала правильная речь, направленная на воспитание будущего десанта и правильного восприятия «не жалея жизни своей умереть во имя Содружества». Ура, ура!
Денверу было безразлично, что читать с трибуны. Ему хотелось пару недель тупого перерыва: пьянства, сна. Потом опять стоять на капитанском мостике и смотреть в знакомые глаза черноты космоса, лететь от звезды к звезде. И так день за днем, в безрадостной меланхолии, проживать свою жизнь до конца.
Что же речь, так речь. Он согласен прочитать по бумажке, то, что ему напишут умные головы.
Денвер лежал на кровати, погасив свет и вспоминал, вспоминал прошедшие годы. Сначала все было хорошо, пока они держали путь к границе вселенной- гиперпространство за гиперпространством, самые далекие и забытые планеты, раз за разом наблюдая отголоски и подобие хоть какой-то жизни. И потом пройдена граница. Казалось, ничего особенного, а сколько сил, сколько жизней они потеряли барахтаясь в попытках выжить. Сколько раз отказывали прибора, не счесть подобного. И вот вершина смерти, когда даже он сам не верил, что можно остаться в живых.
Не знаешь где находишься, вокруг тебя идеальная чернота невесомости, будто их корабль заключили в коробку пустоты. Сколько напрасных выходов в космос- ничего… Столько привычный взгляду Денвера космос вдруг исчез и превратился в черный вакуум. Приборы не работают, одна чернильная чернота вокруг, и они дрейфуют день за днем, неделя за неделей… Сначала с ума сошел техник и не выдержав нервного напряжения шагнул в стыковочный отсек и перекрыв себе шанс назад спастись, открыл отсек в космос.