Нильсон обречённо вздохнул и пошёл следом за начальником.
— Майор Медведев, криминальная полиция, — мрачным тоном поведал он мужчине за стойкой ресепшн. Привычным движением вытащил из кармана пальто жетон и продемонстрировал его служащему. — Меня интересует этот человек, Давид Абринко. Он остановился в вашем отеле, — показал он фотографию.
— Такой постоялец у нас есть, — кивнул мужчина. — Оплатил номер на месяц вперёд, просил не беспокоить и номер не убирать.
— Он здесь?
— Как мистер Абринко покидал отель, я не видел, но моя смена началась лишь час назад.
— Я могу посмотреть на его номер?
Служащий нерешительно замялся. Конечно, это было против правил, и ордера у этого полицейского не было, но и постоялец был очень странным. А проблемы с законом, тем более с криминальной полицией, ему были не нужны.
— Да, разумеется.
Номер был хотя и небольшим, но уютным. С выложенным хорошим кафелем полом и освещённый изящными бра на стенах пастельных цветов. Идеальные коврики на полу, застеленная кровать.
Медведев посмотрел на закрытый шкаф. Нет, ордера на обыск имущества у него не было, да и, даже если бы был, судя по обстановке номера, ничего интересного он там не найдёт.
— Шеф, — тихо сказал Нильсон, — из ванной пахнет кровью.
Медведев, проигнорировав изумлённый взгляд служащего отеля, открыл дверь в идеально прибранный санузел.
— Чисто… — с горечью произнёс лейтенант, но Медведев с ним был не согласен. В мусорном ведре лежали кровавые бинты.
— Он ранен.
— Был, — тихо сказал Нильсон и покосился на мужчину за дверью, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу. — Регенерация у демонов ещё быстрее, чем у оборотней. Хотя Охотник его сильно отделал, все ноги были перебиты.
— Ты его видел? — изумлённо спросил Медведев, поднимаясь с корточек.
— Ну да… когда он с третьего этажа офисного центра вылетел.
Майор задумчиво покивал головой. Информация интересная, но совершенно бесполезная. Вернулся в комнату и ещё раз осмотрел полки, стол… На лакированной поверхности стола виднелись еле заметные следы. Столешница, повидавшая не один десяток рук, была не первой свежести, но заинтересовавшие Медведева следы явно были недавними.
— Нильсон, у тебя глаз позорче, — кивнул он напарнику и показал на царапины.
— Цифры… как будто писали на тонкой бумаге и сильно нажимали на ручку.
— Это я и без тебя понял, умник, что за цифры?
Лейтенант наклонился к столу и достал из кармана блокнот с ручкой.
— Вот, — протянул он Медведеву. — Плохо видно тут и тут, — ткнул он пальцем на первые две цифры и одну в середине, — я не уверен.
— Хорошо. Пробей этот номер и все возможные варианты с этими цифрами, что это может быть.
— Будет сделано! — с готовностью ответил лейтенант, радуясь, что ему дали нормальную работу, а не обходить весь район в поисках свидетелей.
— «Какой же это индюшонок? — сказала утка. — Вон как славно гребёт лапками! И как прямо держится! Нет, это мой собственный сын. Да он вовсе не так дурён, если хорошенько присмотреться к нему. Ну, живо, живо за мной! Я сейчас введу вас в общество — мы отправимся на птичий двор. Только держитесь ко мне поближе, чтобы кто-нибудь не наступил на вас, да берегитесь кошек!» — Ева улыбнулась и погладила по головке Артёма, который к ней прижался, — Ты ещё не устал? Может, пошли чаю выпьем с печеньем?
Мальчик покачал головой.
— «Скоро утка со всем своим выводком добралась до птичьего двора.
Бог ты мой! Что тут был за шум! Два утиных семейства дрались из-за головки угря. И, в конце концов, эта головка досталась кошке», — продолжила читать она сказку про гадкого утёнка, но Артём вдруг напрягся.
Ева прислушалась к звуку открывающейся входной двери.
— Это папа пришёл, не бойся, — тихо сказала она. — Хочешь поздороваться с ним?
Мальчик покачал головой.
— Артём, у тебя хороший папа, почему ты не хочешь с ним дружить? — тихо и строго спросила Ева, но он лишь отвернулся. — Он обижает тебя?
Артём покачал головой.
— Папа тебя любит, переживает. Не хочешь рассказать мне, что тебя пугает?
— Нет, — очень тихо ответил Артём.
Ева ни единым жестом не показала, что поражена тем, что мальчик заговорил, а лишь погладила его по спине.