Четыре года назад
– А вот это – самое вкусное, – с видом опытного гурмана изрекла Эст, аккуратно доставая из соуса большую шипастую голову. Рыбина, названия которой Клесс не знал, уставилась на женщину слепыми белыми глазами. Выглядело блюдо не слишком симпатично, но пахло замечательно.
– Как ты будешь это есть? – с искренним недоумением спросил Амери, отложив собственные нож и вилку.
– Зубками, малыш, зубками. Смотри и учись, пока я жива.
– Какой ужас, – философски заметил Клесс, насладившись обещанным зрелищем и вернувшись к разрезанию отбивной. Та, может, и не была изысканным деликатесом, зато и не таращилась на едока с глубокой укоризной.
– Сам ты ужас, – отмахнулась Эст, едва не ткнув ему в глаз рыбной косточкой. – Ничего ты, разбойничья твоя рожа, не понимаешь в традиционной кеорийской кухне...
– Зато принцесса понимает, – буркнул Клесс. Не то чтобы «разбойничья рожа» его сильно обижала – у него и впрямь случались неприятности с законом. Другое дело, что наживал он их не столько из-за реальных проступков, сколько по безалаберности и невезению. А Эст иногда могла бы быть и поласковей.
– Понимает, – вздохнула магичка. – Но она сейчас за другим столом, и не думаю, что там лучше, чем у нас. Кстати, Гевор обещал выпивку. И где, спрашивается?
– А тебе лишь бы нализаться! – рыжий, на удивление бесшумно подкравшийся к ней со спины, водрузил на стол пузатый бочонок. – Прорва!
– На себя взгляни, красноносый, – мурлыкнула Эст, отодвигая тарелку на безопасное расстояние.
– Да, жалко, что Ойры с нами нет, – не к месту заметил Амери, задумчиво глядя сквозь бочонок.
– Не кисни. Это дело поправимое, – бодро заверил его Гевор.
– Но как?
– Ну, обряд-то только завтра, день длинный, дольше пары часов эти зануды не высидят, да и зубастая наша как раз свой костяной набор обглодает. А там можно и в верхний сад махнуть. Уже с принцессой.
– Гевор... – опешил Амери. – Но... Она же и впрямь принцесса. А мы...
– А мы подкупим стражу, заклиним замок в калитке и не будем шуметь, – заговорщически подмигнул рыжий. – С нашей девочкой я уже говорил, она идею одобрила.
– Меня же после этого в тюрьму вернут, – мрачно заметил Клесс, пытаясь на глаз оценить объем бочонка и по запаху – крепость содержимого.
– Не посмеют, – беспечно отмахнулась Эст. – А если что, мы тебя вытащим. Со скандалом, можешь мне поверить.
– Верю. Охотно верю...
– Вот и молодец.
Разговоров в тот день было еще много – преувеличенно веселых, изобилующих дружескими подначками и слишком дерзкими даже для их язвительной компании остротами. Даже обычно тихий и скромный Амери разошелся не на шутку, вступив в перепалку с Эст и, кажется, впервые перестав благоговеть перед известной магичкой. В верхний сад они действительно пробрались, причем, как и задумывалось, вместе с Ойрой и уже опустевшим наполовину бочонком, который был торжественно прикончен возле клумбы с маргаритками. Пропустившие их стражники явно заметили, что кое-кто из друзей принцессы навеселе, но препираться с Призванной не стали. Быть может, понимали, что этот вечер для них особенный, а может, получили на сей счет указания свыше. Ойра не стала рассказывать, как прошел ее обед с семьей, но выражение мрачной решимости, то и дело появлявшееся на милом девичьем лице, говорило о многом. И с каждым выпитым бокалом это выражение проступало отчетливее.
Когда ругань Амери и Эст достигла апогея и перешла в сдержанное воркование под кустом акации, а Гевор вынужденно удалился на прогулку, Клесс решил, что пора что-то делать. Бросив последний взгляд на разрумянившегося Амери и понадеявшись, что у Эст не настолько не в порядке с головой, он отошел вглубь сада, где уже давно маячила одинокая фигурка Ойры. Он не представлял, о чем говорить с грустнеющей на глазах принцессой, но оставить ее одну не мог.
– А, это ты, – сдавленно произнесла Ойра, зачем-то продолжая сжимать в руке пустой бокал. – А где все?
– Где-то, – не стал уточнять Клесс. – Тебе кто именно нужен?
– Нужен? – не поняла она. – Нет, не нужен... В смысле, нужны. Вы все. Мне. А вот я...
– Принцесса? – теперь настал его черед удивляться. Похоже, доблестные стражи таки напоили Призванную, и Клесс не представлял, как это скажется на завтрашнем обряде. Пресветлой, может, и все равно, а вот жрецы их точно с потрохами съедят...
– Да, принцесса, – с непривычной, взрослой горечью процедила Ойра и вдруг с силой бросила бокал в траву. Тот не разбился, лишь откатился на несколько шагов. – Принцесса то, принцесса сё. А мне страшно! Страшно, понимаешь?!
В ее голосе звенели слезы, и Клесс искренне пожелал Гевору и Эст долгого и мучительного похмелья. Он уже готов был произнести обычную успокоительную чушь, но осекся, встретившись взглядом с Ойрой.
– Вас там не было, – чуть заплетающимся языком продолжила она. – Как же, вы ведь всего лишь слуги, вам не место рядом с королевской семьей. Зато мне место именно здесь. Иди, доченька, мы будем помнить тебя такой, как нам хотелось бы. И какой ты не станешь никогда. Это великая честь – пожертвовать собой ради блага королевства. Мы будем гордиться твоим подвигом, потому что гордиться тобой у нас не получается. И хоть бы кто... Хоть бы кто спросил, каково это. Что там, впереди? Уверена ли я в себе? Получится ли у меня?
– А что там, впереди? – послушно повторил Клесс.
– Я не знаю! – почти выкрикнула принцесса, уже не сдерживая слез. – Не знаю-у...
Показавшийся из дальних кустов Гевор удивленно крякнул при виде открывшегося ему зрелища. Он, как и остальные, привык видеть Ойру улыбающейся и жизнерадостной. Никто из них не представлял, какие чувства девочка все это время носила в себе. Рыжий двинулся было в сторону рыдающей принцессы, но Клесс едва заметно качнул головой. Кто знает, как бедняжка отреагирует на появление еще одного утешителя. Может, разревется пуще прежнего, а может, снова начнет храбриться и изображать, что все хорошо... Хватит с нее притворства.
Гевор понял его жест и на цыпочках попятился назад. Утешать плачущих женщин Клесс не умел, поэтому предпочел подождать, пока этот водопад высохнет сам по себе. Лишь когда Ойра перестала всхлипывать, он позволил себе тихо откашляться и положить руки ей на плечи.
– Значит, так, – не терпящим возражения тоном заявил он. – Все у тебя получится. У всех до тебя получалось, а у тебя нет? Чушь. На кой Пресветлой такие фокусы? А то, что ты боишься, это ерунда. Мне бы тоже было страшно. Мне и так страшно. Но я верю, что все будет хорошо. Ты вернешься. А мы дождемся. Я дождусь.
– Ты уже принес клятву, – сквозь слезы улыбнулась Ойра. Кажется, его прочувствованная речь возымела действие, и Клесс плюнул на то, что наговорил куда больше, чем собирался.
– Это я богине твоей клялся. А сейчас я тебе обещаю. Тебе, ясно? Я когда-нибудь нарушал свое слово?
– Откуда ж мне знать, – хихикнула Ойра. Клесс и сам понял, что перегнул палку, и виновато улыбнулся в ответ.
– Ладно уж, иди спать. До завтра.
– До завтра, Клесс.
Цокот каблучков по мощеным камнем дорожкам давно стих, а Клесс все стоял, задрав голову к выщербленной серебристой луне. Приближение Эст он почуял задолго до того, как она подошла вплотную, ткнувшись лбом ему в спину.
– Мне плохо, – глухо сообщила магичка.
– Пить надо меньше.
– Дурак. Тебе ведь тоже плохо.
– Угу.
– Ты сам-то веришь в то, что наобещал ей?
– Какая разница? Главная, чтоб она поверила.
– Ты веришь? – не унималась Эст.
– Отстань, а? – вяло огрызнулся Клесс, чувствуя себя уставшим и безнадежно пьяным.
– Ну и пошел ты, – обиделась магичка, пытаясь боднуть его, но Клесс сделал шаг в сторону. Эст полетела бы в траву, не ухвати он ее за рукав.
– Ну и пойду, – согласился он, во избежание дальнейших пируэтов обнимая подругу за плечи. – И тебя заодно отведу. Куда Амери дела?
– А, спит уже где-то... Клесс?
– М?
– Мне тоже страшно. Очень.
– Я знаю, Эст.