Глава первая. Сон как пробуждение.
Я всегда считала себя неуязвимой к смерти. Мир для меня словно терял привычные для себя законы. Запредельная скорость на заснеженной скользкой дороге никогда не являла для меня опасности, и я всегда возвращалась в отчий дом целой. Но обыденный ритм часто ломается, как сломалась моя жизнь.
— Алло, Риина. Привет! — привычный звонкий голос Антеро — друга детства — приветствовал через телефон. — Сегодня ребята собираются прокатится после полуночи. Поедешь?
— Привет, мелкий, — с улыбкой ответила Риина. Она крепче подкрутила болт любимого мотоцикла. — Да, я еду. Не стоило даже спрашивать. — Девушка обтерла ладони от едко пахнущего масла, бросила старую тряпку на стол. — Ты как, починил свой байк?
— Да, все пучком. Ты давай не опаздывай. Встречаемся..
— Около второго холма, да, я знаю, — невежливо перебила Риина. — Сам не опаздывай, тормоз.
— Катись к черту! Давай поспорим на пендель, что опоздаешь ты!
— Страх потерял? Спорим!
— Отлично!
— Жди заслуженной кары, чудовище! — рассмеялась девушка. — Ладно, я пойду поужинаю. Отец, должно быть, уже приготовил.
— Не подавись. Давай, до встречи, вонючка. Не срись там с предками.
— Если бы они были слепыми, то могло бы получиться.
Риина сбросила звонок. Оглядела своего черного мустанга, заплетая короткие тёмные волосы в хвост. С приоткрытой двери в пыльный гараж врывался морозный ветер; он слабо колыхал потертые плакаты со старыми рок группами, которые когда-то в старшей школе коллекционировала бунтарка Ви́ртанен.
Она глянула на время, заранее выстраивая план в голове:
— После двенадцати немного на прогулку, затем спать. К часу ночи должна быть дома, чтобы утром проснуться вовремя и не опоздать на работу. Иначе скоро уволят. Хотя, за такие копейки я сама должна уйти оттуда к чёртовой матери.
Риина, недовольная от места заработка, рывком накинула на плечи болоневую куртку и по дороге в дом пнула пустую канистру из-под бензина, проявляя остаточные крупицы бунтарства.
По улице бегал Реино — золотой ретривер. Он ловил снежинки ртом, явно радуясь погоде. Зима воистину пришла в этом году красивая, пушистая, словно перья филина. Сбросившие листву, деревья покоились под мягким слоем чистого снега. Но Риина лишь недовольно нахмурилась от слепящей белизны двора, твердо ступая по хрустящей земле. Длительно созерцать магию природы не было ее увлечением, как и чуждым казалось наблюдать за красками жизни, ее эстетикой.
Виртанен часто игнорировала красоту собственных изгибов и грации тонких рук, не видела в отражениях зеркал аристократическую бледность лица и сияющих, чуть надменных серых глаз, обрамленных рядом непомерно длинных ресниц. Она предпочитала восхищаться машинами и коньяком, но не деталями лица и тела.
Мир для Риины строился лишь на роке, дружественных алкогольных посиделках, работе в строительном магазине и прогулках на мотоцикле. В нем не находилось места для глубоких самокопаний и волн философствования, что-то прекрасное часто оставалось незамеченным. Матушка называла образ жизни дочери обнищалым и совершенно неженственным; в доме часто слышалась ругань и родительские обвинения, но Риина обладала искусством абстрагирования, и оскорбления касательно несостоятельности всегда летели мимо ее ушей.
Девушка вошла в теплый дом. С кухни доносились привычные звуки порхающего меж кастрюль и сковородок отца. Пахнуло жареным мясом и овощами, щедро усыпанных острыми индийскими специями. Мать с отцом мило беседовали о новой картине, проданной на местном аукционе. Илмари — отец Риины — с любовью осыпал жену комплиментами; хвалил за мастерство и обещал пополнить коллекцию масляных красок новыми оттенками.
Дочь вошла в кухню. Нахально бросила куртку на стул у тумбы и села рядом с матерью. Отец робко отвернулся к плите, зная, что спокойно воссоединение семьи не пройдёт.
— Снова ты в гараже своем пропадаешь! Вся бензином пропахла! Я же сказала: бросай ты мотоцикл! — принялась возмущаться женщина. — Хоть бы платье какое надела и подкрасилась, а то совсем на парня похожа, ей-богу! На тебя такую и в жизни мужчины внимания не обратят.
— Отлично, я все равно никогда не встречала того самого, а другие мне не нужны. Пусть выбирают тех, кто в платьях и с тонной штукатурки, — спокойно парировала Риина.
— Не доросла еще, значит, — устало вздохнула мать, оперевшись рукой о щеку.
— До понимания того, что мир крутится вокруг мужиков, платьев и косметики?
— Неправильная формулировка, но да. А еще детей забыла. Это миссия каждой женщины.
— У каждого свои взгляды, я думаю. И мечтать о мужике мне ни к чему. Может, я хочу колесить по миру в шортах и спать с девушками? Это моя жизнь. Я могу прожить ее так, как захочу.