Вскоре ей это удалось, и она столкнулась с новой проблемой: проблемой невозможности управления конём. Но и то оказалось неважным, ведь Малахия словно читал желания наездницы.
Он рысью побежал к торговым путям. Через безжизненные ветви, теперь ломающиеся даже от самого нежного касания; побежал по трупам птиц, упавших с небес, по белкам и зайцам, раздавливая копытами их хрупкие головы.
— Прости меня, Ретиллея. Я разрушила твои творения, — опечалилась Галатея, обратившись к небесам и богине природы, скорбящей о просторах леса где-то далеко. — Я должна вернуться к Кармите. Не до воспоминаний и молитвенников!
Малахия выскочил на сумрачную дорогу, где ехали сонные торговцы, везущие крупные обозы. Конь получил приказ бежать в Ольгон быстрым карьером, что он и поспешил сделать, разогнавшись до головокружительной скорости. Ветер трепал волосы, слипшиеся от засохшей крови, и хлестал клинками по лицу. Малахия скакал быстро, летел, как не могли и птицы.
Ночь еще продолжала властвовать над землёй. Дождь унесло ветром на юг, где он не тревожил Галатею. Кругом гуляла тишина, и Хальгард словно спал, рассматривая сновидения.
Пробежав немного по пути в деревню, Малахия резко остановился и с болью заржал.
— Что.. что случилось? — Галатея спрыгнула на землю и обнаружила в бедре коня стрелу. Она осторожно вынула наконечник и поспешила залечить рану, тревожащую животное. — Там, в лесу.. кто-то есть. Я слышу гул боя. Стой тут. Если нападут — беги прочь, — наказала чародейка.
Малахия моргнул и беспечно ушёл щипать траву у леса напротив.
— Ну, поганые варвары, держитесь! — Галатея вынула меч и нырнула в густоту деревьев. — Надеюсь, я больше не уничтожу все вокруг. Надо.. контролировать силы. Только разобрать бы, как они работают.
На крупной поляне, где оказалась Тея, просторы занимал масштабный лагерь с шалашами из шкур. Там виднелись украденные лошади и забитые товарами обозы, уведенные у торговцев. Разбойники, что устроили пункт, обосновались посреди леса давно, о чем рассказывали десятки срубленных деревьев и массивная рыболовная установка с корзинами. Грабителям, казалось, жилось хорошо, но теперь перед глазами Галатеи плясали хороводы кострища, снедающие шалаши и обугленные трупы. Всюду носились крики и боевые возгласы воюющих разбойников и имперской армии.
И среди бойцов армии главным казался мужчина с длинными волосами в обсидиановых доспехах и чёрном плаще, окаймленным серебром. Несмотря на рост, на две головы превышающий соперников, полководец был ранен в ведущую правую руку, оттого удары его наносили слабый урон.
— А ведь на смерть борется. Его вон, со всех сторон окружили, — подумала Галатея, наблюдая за боем из-за кустов можжевельника. Вдруг недалеко кто-то прошёл, зашуршала трава. — Кто там бродит? Заметили?
— Ну я тебе сейчас спеси поубавлю, маршал империи Атерия! — прохрипел до боли знакомый голос.
Галатея злобно выглянула из кустов и обнаружила сидящего у дерева Зуболома Старшего, целящегося из лука в предводителя армии.
— Так вот о каком герцоге говорили Лира с Кармитой! И вот каких разбойников пошли крушить воины. — Галатея оскалилась, вспомнив недавнее условие, данное варвару. — Лживый, бесчестный сучий сын!
Натянулась тетива, скрипнув, что говорило о скором выстреле.
— Галатея, убей или останься слабой и трусливой! — Девушка закрыла глаза.
И рассыпалась пеплом, когда варвар отпустил стрелу в голову длинноволосого военачальника. Тея материализовалась, тесно прижатая спиной к спине черного маршала, и поймала летящую стрелу взглядом, расплавив ее на лету.
— Эй, герцог, — невежливо окликнула Галатея, — обними меня.
— Как ты оказалась на поле боя?! — через плечо рассерженно кричал мужчина, величиной с исполина. — Девчонка, тебя погубят! Беги, я задержу их!
— Повремени с самопожертвованием, великан! Обернись и обними меня, я сказала!
— Что за игры?! Спина открыта будет у обоих! Беги же, ну!
— Олень! — сжав зубы, прошипела Галатея.
А варвары все обступали, не имея конца. Некоторые кидали камни из пращи, кто-то злорадно скалил кривые зубы.
Чародейка взмахнула руками, и по ее велению густой серый морок окутал пространство. Разбойники, заплутавшие в облаках мглы, грязно бранились, гремя кривыми мечами и топорами, сильно отличающимися от дорогого клинка герцога.
И прежде чем слепящий туман рассеялся, Галатея накрыла маршала исцеляющими объятиями. Раны его изнутри засияли солнечным светом и со скоростью ветра затянулись, будто сшиваемые невидимыми нитями. Рассеченная лезвием бровь перестала осыпать бледные, почти прозрачные голубые глаза кровью, а прямой нордический нос выровнялся, когда-то сломанный противником.