Но камни и правда скользили под изрезанными ступнями, и Галатея не нашла надежной опоры, оторвавшаяся от дна и теперь влекомая немилыми руками мощного течения. Воды действительно оказались недобрыми, с силой вдавливая тело в камни и ил; не давая всплыть и глотнуть немного воздуха.
Какие-то торчащие из дна палки, наточенные колом смертоносным течением, вспороли ткань на груди, окрасив воду в алый. Галатея видела звезды через слой воды, но подняться к ним не могла, скручиваясь под давлением течения.
Влад же зажёг костёр. Долго снимал черные доспехи, и скоро остался нагим. Мутный, щипающий глаза, сизый дым окольцовывал рельефный торс, словно литой из металла. Маршал ступил в воду, смыл слой грязи с лица. Чуть постоял, давая телу привыкнуть к прохладной воде.
Он расплетал запутавшиеся волосы, когда заметил плывущую по поверхности реки Галатею. Руки ее безвольно следовали волнам, а лицо оказалось погруженным под воду. Вокруг ее бездыханного тела кружил густой ореол крови, что заставило герцога быстро кинуться за умирающей девой. Он нырнул и сильными гребками пересек значительное расстояние.
Несмотря на течение, он плыл. Плыл против него. И скоро вынес бессознательную на берег.
— Одни проблемы с тобой, низкая. Лучше бы ты осталась здесь.
Влад принялся ритмично давить на ее грудь, выдавливая воду из лёгких. Пускать ртом воздух в ее рот и вновь давить.
Через мгновения Галатея выплюнула жидкость, глубоко откашлялась, ощущая в груди царапающий кусок стекла. Чуть поежилась, когда из леса дунул поток ледяного ветра, заставляющего мерзнуть даже костный мозг. Ветки в костре затрещали, выбросив вверх яркие искры. Пока дева боролась с головокружением и болезненностью вдохов, мужчина натянул брюки.
— Что случилось? — Влад накинул на спину девушки свой черный плащ.
— Поскользнулась. Еще и течение одичалое.
— Ты порезалась.
— Правда? — недовольно оскалилась Галатея. — А я-то не заметила! Вон как кровь в свете костра блестит, конечно, вижу!
— Не воспаляйся. — Он спокойно присел напротив, прикрыв груди Теи тканью плаща. — Надо перевязать. Я бы оставил тебя одну, но ты ведь не сможешь завязать тряпку сзади.
— Сделаешь что-то.. лишнее — я тебя убью.
— Не бойся, не сделаю. — Влад разорвал рукав собственной рубахи и, откинув с девы плащ, принялся подтирать кровь, ручьями огибующую грудь и срывающуюся с сосков на землю. Он перевязывал скупыми, почти грубыми рывками, порой причиняющими боль. Оказавшись за истерзанной спиной, Влад озадаченно спросил: — Тот, кто это сделал, мёртв?
— Да, пустила ему в глотку расплавленный металл, — чуть сжавшись от мелькающих перед глазами эпизодов ее насилия, ответила Галатея. — О чем ты подумал, когда увидел это?
— Ты отскакиваешь от любых касаний, пятишься, а потом больно улыбаешься. Я сразу понял, что тебя взяли силой.
— Не совсем.. То есть не до конца, — неловко объясняла Галатея. — Я их всех убила. А потом еще тридцать человек сожгла. Последний.. сбежал. И потом целился в тебя. Его кончину ты видел.
— Почему не защитилась сразу? — Девушка моментально дернулась, когда почувствовала холод пальцев на горящей от порезов спине: Влад осторожно касался краёв ее ноющей раны. — Не дергайся. Все нормально.
— Ответить, что.. Что? Что не знала, как работает моя сила? Что забыла, кто есть и как использовать ее? Что убила всех только тогда, когда был риск быть изнасилованной? Окончательно изнасилованной.
— Застали врасплох, — соврала Галатея.
— Мне жаль.
— Да ну?
— Отстань от меня со своим несносным характером, — Влад сделал последний узел. Поднялся, освобожденный от сложной для любого мужчины задачи — лицезрения нагих женских силуэтов и манящих форм. Он поспешил к берегу за одеждой, но остановился:
— А твои шрамы? — спросила Галатея, заставив Влада вернуться и сесть на землю рядом. Он вновь накинул на нее плащ и плотно запахнул им бледные телеса.
— Это было давно, — маршал провёл ладонью по светлому рубцу, похожему на улыбку. — Я тогда еще оруженосцем за королем бегал. Мечи точил, коней водил. Мне, помнится, только восемнадцать исполнилось, когда война за территорию с севером началась.
— А сейчас тебе сколько?
— Двадцать семь.
— Молодой для маршала и герцога, однако.
— В самый раз. Так вот, война. Король не сильно старше меня был, но боец хороший. Полк вел, сам не страшился кровь терять. Но тогда нас с ним с дюжину воинов чужой армии окружило — верная смерть. Его копьем проткнули в бок, он биться пытался еще, но слёг. Я один остался. Мог сбежать, конечно, но не стал. — Влад провел ладонью по огромному косому шраму на торсе. — Я дрался. Меня роняли и кололи штыками, но я вставал и снова дрался. Мне стреляли в ноги, но я шёл. Просто чтобы спасти короля, моего друга. Последний воин остался из обступающих, здоровый, собака. Но он, хитрый, на короля кинулся, замахнулся. А я себя под удар подставил. — Он указал на рубец на груди. — Этот воин мне ребра разрубил, легкое задел, а потом уже и добить собрался. Ударил, щеку разрезал, но добить меня ему подкрепление не позволило — голову отрубили как раз тогда, когда моя голова должна была улететь в траву. Вот и кусок моего прошлого.