Миновав очередной поворот, Торн прищурился от ударившего по глазам яркого света ламп, которые тут, казалось, выкрутили на все двести процентов от штатной мощности.
И вместе с этим в голову резко хлынули все те мысли, которые тишина и спокойствие в стенах медотдела на какое-то время подавили.
За жалкие двадцать минут местные медики успели сделать очень многое: отобрали одежду, выдав новую, стерильную. Провели все необходимые тесты. Заштопали руку, наложив не особо мешающую повязку. И даже сильно пострадавшие в процессе вызволения младенца ладони с пальцами «одели» в перчатки из непрозрачного серого геля, который, застыв, разобрался не только с болью, но и с мелкой моторикой заодно.
Тем не менее, физическое состояние Торна стало скорее нормально-приемлемым, чем вызывающим беспокойство. Но вот что до происходящего в его голове… тут всё было не столь однозначно.
За час с небольшим, считая от образования нокт-области и заканчивая финалом марш-броска до операционного центра ООБ, парень успел повидать больше жести, ужасов и отчаяния, чем за всю свою жизнь до этого. А ведь он рос в не самых благоприятных условиях, и был приютским из числа тех, на кого наплевать абсолютно всем. Взрослые присматривали за сиротами постольку-поскольку, отчего у тех в жизни в обилии присутствовали самые «сливки». Драки, увечья и смерти, уличные банды, преступная деятельность всех цветов и расцветок, и как вишенка на торте — масса способов угробить себя на радость окружающим.
Торн, пройдя через эту суровую «школу жизни» и сохранив здоровье, мозги и достоинство, подсознательно считал себя достаточно стойким человеком.
Кого ни спроси — считал небезосновательно.
Вот только в этот раз стойкость Торна куда-то испарилась, как ему самому казалось. Его реакция на локальный апокалипсис была неправильной. Не было «ко всему готового» Торна, но был парень с пульсирующим в груди комком липкого страха, который вырвется, стоит лишь «хозяину» дать слабину. Был парень, у которого от вида ноктюрнов начинали не чесаться кулаки, а трястись поджилки.
И был парень, который вдобавок оказался не таким уж и эгоистичным, как тот «Торн», которым он сам себя считал. Выжить любой ценой? Трижды «ха»!
Взял с собой бесполезную, как он тогда считал, девицу. Бросился вытаскивать младенца из хватки ноктюрна, неоправданно рискуя. Закрыл Алису грудью без каких-либо гарантий, без понимания, на что на самом деле способен ноктюрн-хамелеон. А ведь он мог и на острую лапу его насадить, и что тогда?
Не то, чтобы Торн был так уж недоволен исходом, — какой парень не мечтал побыть героем? — но и удовлетворения сейчас не испытывал ни в малейшей степени. Он словно бы прошёл главу какой-то хардкорной игры, и почти сразу узнал, что можно было справиться лучше и эффективнее.
И даже времени всё обмозговать не было, так как события неслись галопом и тормозить не собирались даже в стенах опорника ООБ, как операционный центр ласково называли местные обитатели.
— А ты не торопился, парень. И очень зря: времени у нас не так много! — Торн настолько глубоко ушёл в свои мысли, что и сам не заметил, как прибыл туда, куда его вели «указатели». Очередной непримечательный перекрёсток, из которого попасть можно было чуть ли не в любую точку комплекса.
И был он тут не один: гражданское лицо встречал, если судить по внешности, типичнейший солдафон из тех, кого и палками не выгнать из тёплых кабинетов. Даже комбинезон на этом человеке смотрелся слегка аляповато из-за лишнего веса.
— Твоя подружка свой комплект уже получила. И… откуда пояс?
— Выдали в медблоке, наказали использовать вместо штатного с картриджами. — Честно соврал Торн, которому эта ложь далась крайне легко.
— Заразу какую подцепил? Хотя чего я спрашиваю! Это ведь ты лазал обниматься с ноктюрном третьего ранга опасности?
— Только после того, как его перемололи в фарш.
— Да без разницы. Повезло, что ядро было там, где прошлись снаряды. А могло и в заднице сныканным оказаться, тогда мы бы с тобой сейчас не разговаривали. — Мужчина поморщился, жестом приказав следовать за ним. — Ты хоть и смельчак, парень, но в такое время подвигу места нет. Если скомандуют уходить, а ты бросишься кого-то спасать… в лучшем случае тебя просто бросят.
— Я это понимаю. — Торн бросил на собеседника недовольный взгляд, но тот этого, казалось, даже не заметил, глядя строго перед собой.
Зато цыкнул он так, что стены затряслись:
— Тц, а не похоже. Лейтенант приказал мне проверить, что ты умеешь, и если случится чудо — выдать тебе оружие… вместе с кое-чем ещё, в довесок к гражданскому комплекту. А никому из наших парней в хрен не впёрся гражданский-суицидник со стволом и играющим в заднице героизмом. Понимаешь это? Я очень рассчитываю на то, что ты будешь в точности следовать приказам офицеров. Скажут падать — падаешь. Скажут стрелять — стреляешь. Скажут бросить отстающих — бросишь. Ферштейн?
— У меня есть голова на плечах. А тогда… адреналин. — Торн пожал плечами, стараясь звучать и выглядеть как можно более… понятным, наверное? Узрев перед собой перспективу обзавестись стволом, парень был готов хоть строевым шагом ходить, но взять от ситуации максимум.
Потому что в нокт-области в любом случае лучше находиться с автоматом, чем с голыми руками среди других гражданских.
— Сделаю вид, что я тебе поверил. Заходи. — Вояка не постеснялся широкой лапищей толкнуть парня в спину, когда перед ними отъехала в сторону практически невидимая на общем фоне дверь. — Руками ничего не трогать, оторвёт. Можешь пока осмотреться здесь, но далеко не забредай…
Торн заторможенно качнул головой, осознав, что он сейчас оказался в святая святых «опорника» — арсенале!..
Ну, почти. Сам арсенал, а именно оружие и снаряжение, от этого помещения был отгорожен «окошками выдачи», наглухо запечатанными, и дверью с биометрической идентификацией, за которой уже скрылся «завхоз». Гражданского туда ни за что не пустили бы даже в условиях, требующих вооружить каждого способного держать в руках винтовку. Потому что страшнее макаки с автоматом только макака с гранатой… или доступом к целому складу этих гранат.
«Никогда не понимал армейский юмор» — поморщился Торн, поняв, что осматриваться тут было негде, как, впрочем, нечего было и трогать кроме серых металлических стен да ряда не менее одинаковых стульев. От нечего делать он прошёлся по периметру и готовился уже зайти на второй круг, как вдруг его взгляд выцепил не такой уж и мутный участок бронированного стекла, за которым можно было легко разглядеть… всякое, пожалуй.
Воткнувшись в стекло лбом, парень принялся шарить взглядом по недоступным ему сокровищам. Видно было не так уж и много, так как арсенал — это не музей и не выставочный комплекс, но открытые стенды с оружием и снаряжением тут присутствовали в обилии таком, что можно было легко экипировать целую армию.
Большую часть всего представленного добра Торн узнавал, а кое-что аж шестнадцать раз держал в руках. Впрочем, попадались на глаза и незнакомые образчики оружия, брони и разномастных приборов, включая выглядящие так, словно их собрали на коленке и забыли сдать в цветмет. Всё же оперативный центр был довольно многофункциональным местом: тут можно было и учёных разместить, и отловленных ноктюрнов, и целый гарнизон в зависимости от того, что требовалось властям.
С глухим жужжанием открылось «окно выдачи», за которым обнаружился чем-то очень довольный «завхоз».
— Не заскучал? Подходи давай, натягивай на себя всё слева-направо, и параллельно рассказывай мне, что есть что. Считай, что ты на экзамене. И помни, что времени у нас не много, а нянчиться с тобой я не буду.