— Подтверждаю, — кивнул Сурон. — Это неплохая идея. Кажется, наши шансы выросли. На немного.
— Есть ещё идеи?
— Хм. Чтобы думать дальше, нужно пережить первую волну зверян, — произнёс задумчивый Варлон. — Выживем. Дождёмся подкрепления, тогда и будем решать на месте. Как минимум можно будет перевооружиться выжившим ополченцам.
— У тебя тоже недостаёт амуниции у новеньких?
— Ага, — кивнул вояка Варлон. — Хоть в Архске и добрали брони, но та ещё рухлядь. Вот замочим зверян, с них и прибарахлимся.
— Хах, ты как всегда, Вар! — улыбнулся Сурон.
— Чё поделать, приходится изгаляться, хы, — усмехнулся вояка. — Ладно, пора пойти проверить: что там мои, дрыхнут уже чи нет.
— Давай-давай, — подмигнул ему Герсо. — А говорил ни как папашка, хе-х.
— Отвали, — улыбнулся Варлон и, поднявшись, направился к палаткам своего отряда.
Он неспеша прошёл территорию первого и второго отряда, сержантами которых являлись его товарищи: Герсо и Сурон, и достиг расположения своего третьего отряда. Сбавив шаг, Варлон шёл тихо, пытаясь уловить разговоры новобранцев. Не то, чтобы у него была привычка подслушивать в каких-то нехороших целях, наоборот, он пытался понять настроение в коллективе новичков, чтобы завтра перед боем понимать, как именно их подбодрить. Ведь настроение отряда напрямую влияло на его выживаемость, волю к сражению, стремлению выжить. Как бы нелепо ни звучало, но никто не ставил на то, что ополченцы перевернут исход сражения. Конечно нет. Всё для чего они были нужны — сдержать первую волну противника, вот и вся их задача. И вот, когда Варлон с товарищами узнал, что будет руководить в авангарде отрядами ополченцев, а не служивых, то сразу понял — выжить будет сложно. Но приказ есть приказ, а значит нужно подготовиться к самому худшему. И если он, как сержант, успел повидать пугающую жатву войны, то новобранцы завтра столкнутся с настоящим адом. Его же задача сплотить их и придать уверенности.
— Говорят, та крыса была из группы рыжего надоеды и молокососа в маске…
— Точно, я тоже видел, как лопоухий крутился с ними…
— Может кто-то из них его дружок? Глядишь, снова чё-нить пропадёт…
Варлон почесал подбородок, что за время марша стал колючим: «Они обсуждают того неудачливого проныру. Но остальные там, вроде как, чисты. Ладно, здесь вроде не переживают о битве.» — он направился дальше, понимая, что обсуждение недавнего происшествия — обычное дело. Подойдя к другой палатке, сержант снова навострил уши…
— Меч, что выдали, кривой, сапоги на два размера больше, хер его знает как сражаться…
— А у меня на копье трещина у основания, говорил замените, а всем хоть бы что…
«Ясно, — вздохнул Варлон. — Как я и думал, новички переживают за оружие. Ничего, парни, выживите завтра в первые десять минут, и вас будет ждать награда.» — сержант направился дальше, уже примерно понимая, какую завтра речь произнести. Пройдя мимо ещё пары палаток, он убедился, что там новички обсуждали тоже самое: оружие, да группу с рыжим гончаром и мальчишкой в маске. Вот к этому самому юнцу в маске и толстяку сержант подошёл в последнюю очередь:
— У меня живот крутит, — вздыхал гончар.
— От переживания, — ответил кузнец, что тоже ещё не спал. — Выпей воды, Рудольф, авось полегчает.
— Да пил уже, — отозвался рыжий. — Эй, Аполлон, ты уже спишь?
— Уснёшь с вами. Трындите, как бабы в таверне.
— Хо-х, ты как всегда! — усмехнулся кузнец. — Наверняка, хочешь тоже поболтать, но выделываешься.
— Точно! Младшой пытается быть крутым, — усмехнулся Григорий.
После той ночи худоба больше не делал попыток как-то насолить Аполлону, решив, что он — странный и представляет угрозу. Да и на самом деле, Григорий оказался простым парнем, никак не связанным с жуликами или ворами. Просто дурачок.
— Младшой начинает думать, что у кого-то лишнее ухо, — ответил юный демон.
Григорий настороженно блымкнул глазами, но Аполлон добавил:
— Шучу.
Но никому не было смешно. В общем, шутка не удалась, даже какое-то напряжение повисло.
Варлон приподнял бровь: «Ухо? Если подумать, у того проныры было что-то с левым ухом… — он вспомнил. — Точно, так вот почему жрец сказал, что собака так отгрызть ухо не могла… Выходит, этот мальчишка отрезал его проныре?»
Аполлон снова добавил:
— Я о человеке, что стоит снаружи и подслушивает. Вы чё, не слышали хруст снега?
— Серьёзно? — удивился гончар.
— Ага. Наверное, вам не слышно потому что он с моей стороны.
У Варлона расширились глаза. Не то, чтобы он скрывался, но оказался так легко раскрыт: «Чёрт, я был неосторожным…»
Он тут же увидел, как из палатки выглянула кучерявая голова и взглянула в его сторону:
— Господин сержант? — удивился Григорий.
— Уже отбой, новобранец. Хотите наказания за нарушение режима? — Варлону палец в рот не клади, знал как вести себя с подчинёнными.
— Не-не, спим уже, господин сержант! Доброй ночи вам! — Гришка тут исчез в палатке, а разговоры группы стихли.
— Тц. Лучше бы отсыпались, — недовольно проворчал сержант и направился к своей палатке. Завтра будет сложный день. Куда сложнее чем новобранцы могли представить.
Аполлон проснулся на рассвете. Храп кузнеца неприятно врезался в ухо, из-за аромата вонючих башмаков гончара слезились глаза. Пришлось приоткрыть палатку, дабы проветрить жилище.
— Мфг! — фыркнул рыжий толстяк от поступившего с улицы холодного воздуха и, перевернувшись на другой бок, укрылся старой мешковиной по самый нос.
А юному демону уже не спалось. Накинув на ноги сапоги, а на плечи — шерстяной плащ, он выбрался наружу. Тело желало зарядки. Аполлон потянул мышцы ног и рук, сделал лёгкие круговые движения, после потянулся и широко зевнул. Выбрав на округе нетронутый снег, он присел на корточки и протёр им лицо. Холодно, и свежо. Даже ободряюще. Обтерев влажное лицо ладонью, юноша надел маску и взглянул на восток — сквозь сухие ветки голых деревьев, в чаще которых и обустроилась армия, просматривались стены города. Не такие высокие и громадные, как у Нефердорса, и всё же, взять их с наскока не вышло. По крайней мере у войска зверолюдей.
В лагере ещё не было общего подъёма, так что кругом царили спокойствие, да тишина. Охрана патрулировала периметр. Несколько боевых групп занимали посты по четырём сторонам света, плюс расставленные магические ловушки и печати оповещения делали расположение войска неприступным. Попасть скрытно на его территорию или же покинуть — не выйдет. Так что Рико и ему подобные, будучи не в курсе такой защиты, были просто-навсего обречены на провал.
Аполлон, присев на один из пеньков подле давно потухшего костра, достал свиток, подаренный Мароном, и продолжил, как и все дни похода, изучать заклинания. Он выучил несколько заклятий магии воды и воздуха, но так и не применил их, решив не раскрывать свои магические способности. По крайне мере во время марша.
— Уже проснулся, — констатировал факт подошедший к кострищу Варлон.
— Господин сержант, — Аполлон собирался подняться, но вояка остановил его.
— Сиди-сиди, — показал тот на пенёк и сам присел напротив, после чего принялся разводить костёр. Сложив сухой хворост, сержант кастанул малый огненный шар и поджёг им шалаш из дров. Довольно хмыкнув от вида разгоравшегося пламени, он уставился на Аполлона:
— Сегодня сражение, а ты читаешь? Что ж там такого интересного?
— Да так, — скрутил Аполлон свиток. — Письмо от девушки.
— Письмо… Это хорошо, — кивнул сержант. Ведя беседу с демоном, Варлон поставил чашу с водой прямо на костёр, совсем не парясь о возможной копоти из-за огня. Настолько сильно ему хотелось выпить чай.
— Готов к битве? — взглянул он в глаза юноше.
Аполлон был самым младшим в его отряде, так что ему хотелось подбодрить его, придать уверенности.
— Не особо, — соврал демон.
На самом деле, внутренне Аполлон уже ждал, когда же эта самая битва начнётся. Что-то в его груди разгоралось, набирало обороты, желало вкусить сражений, познать саму их суть. Но что именно, Аполлон не понимал, возможно, это отголоски души Адакраса? Или же всё-таки его личное желание… понять было сложно.