Руки затряслись, телефон упал на плитку. На негнущихся ногах я опустилась на колени. Заплывшими от слез глазами пошарила по полу и, часто дыша от нехватки воздуха, подняла телефон. Экран разбился. Гладкая поверхность покрылась сотней мелких трещин. Она была так же уродлива, как и моя душа. Черная топь с острыми шипами вместо земли.
Он меня не оставит. Не оставит, никогда! Уверена, профессора не остановит ни брак, ни сотня миль, ни судебный запрет. Все, что смогло бы его задержать — ограничение свободы. Но у меня не было ничего не только для суда, но и для обычного заявления в полицию.
Чаши весов хранили слова. Мои против его.
Тайлер негромко постучал в закрытую дверь, но я все равно вздрогнула. Нервы были накалены до предела.
— Эмми, детка. Все хорошо?
— Да, — я вскочила, открыла кран и умыла лицо холодной водой. — Да, все хорошо. Я сейчас.
Тай не должен заметить мое состояние. И я по привычке натянула непроницаемую маску, на сердце повесила очередной амбарный замок.
— Ты в порядке, Эмм? — он снова спросил, когда я вошла в комнату и села на диван.
— Да, конечно. Все хорошо, — криво улыбнулась, рассматривая ворс ковра. — Телефон уронила. Жалко.
На последнем слове голос ворвался. Колючими краями полоснул по нервам. Пытаясь унять дрожь, я крепче сжала телефон, сглотнула плотный комок в горле и закусила внутреннюю сторону щеки.
Тайлер не поверил. Подошёл ближе и наклонил голову, пытаясь отыскать глаза. Холодные ладошки оказались в плену горячих мужских. Тай сжал пальцы, сместил ладонь, и я почувствовала успокаивающие поглаживания больших пальцев на запястьях, там, где, сбиваясь с ритма, стучал пульс.
Мне нужно было всего несколько минут, и я бы справилась. Но тепло, плотными нитями окутавшее задеревеневшее тело, нежность и искреннее беспокойство сорвали амбарные замки на душе. Я поняла, как дико устала. Рвано вздохнула и окончательно сдалась.
— Нет. Это нет так, — шепнула. — Все не так, — голос сорвался, и я начала задыхаться. — Не правда. Я не в порядке и никогда не была.
Тело затрясло мелкой дрожью. Я всхлипнула и, опустив голову, накрыла ее руками. Заплакала тихо, все еще пытаясь сдержать истерику, но с каждой секундой становилось сложнее. Тайлер замер, не двигаясь. Представив, как жалко я выглядела в его глазах, замутило. Задушенные слезы вырвались тихим воем.
Через мгновение Тайлер опустился рядом, присел на корточки у колен и обхватил мое заплаканное лицо ладонями. Я вскинула голову и нашла его глаза. Всмотрелась, до смерти боясь заметить в нем брезгливость или осуждение. Но мужской взгляд был испуган и взволнован.
— Я так больше не могу. У-улыбаться, делать вид, что все хорошо... Не могу больше сдерживать эмоции, чтобы не расстраивать близких, — слова лились потоком. — У меня сил… сил не осталось сражаться со всем миром в одиночку, понимаешь? Мне страшно. Я устала… не хочу так больше.
Слезы текли по лицу, обжигали щеки и тонкими дорожками стекали по подбородку на грудь. Рыдания прерывались судорожными всхлипами, в груди нестерпимо жгло.
— Тише, тише, — Тайлер провел по волосам и вытер мокрые щеки.
Внезапно я поняла, что стены внутри души начали сдвигаться. Обратной дороги больше нет. И правда вот-вот должна была выйти наружу. Испугалась, вот что я сделала.
— Прости… Зря я это все... — глубокий вдох и я резко поднялась. Бездумно оглянулась, сжала-разжала кулаки. — Я, эмм… лучше пойду. Прости.
Всего несколько шагов, открыть дверь и вырваться наружу, чтобы потом спрятаться где-нибудь в укромном уголке от всего мира. Но мир был против. Вернее, важная часть моего мира.
Тай оказался рядом всего за доли секунды. Схватил за руки и склонил голову. Мы столкнулись взглядами и застыли.
— Эй, мандаринка. Не нужно. Не закрывайся от меня.
Внутренности сжались в клубок, все болело. Ноги онемели, руки стали словно чугунные и рухнули вдоль тела. Силы вытекли, и даже дышать было тяжело.
— Я хочу помочь, — тихие слова забили очередной гвоздь в бетонную стену, и новая трещина оцарапала сердце. Слеза скользнула на щеку.
— Не могу, — шепнули искусанные губы. Тайлер обхватил меня за плечи и сделал еще один крохотный шаг.