Тишина затягивала. Тайлер молча разглядывал меня, через минуту снова вскинул руку и аккуратно, предельно медленно поднес ее к пылающей щеке. Душа противилась прикосновениям в данный момент, но и отчаянно сильно хотела почувствовать мужское тепло. Тыльная сторона ладони коснулась скулы, пальцы мазнули по виску вниз, и я непроизвольно поддалась вперед, когда Тай сместил руку и раскрыл ее, мгновенно укутав теплом и нежностью.
В полной тишине он забрал стакан из моих рук, отставил его на пол. Склонился и отыскал заплывший слезами взгляд.
— Я устала плакать.
Шепот был таким тихим, что возможно, он прочитал слова по губам. Я моргнула, и одинокая слеза предательски скатилась по щеке. Тайлер молча словил ее, подхватил большим пальцем. Сил выдерживать понимающий взгляд больше не было. Я закрыла глаза и тяжело сглотнула.
— Я знаю, Эмм. Но ты должна, — слегка шершавые подушечки пальцев ласково ощупали щеки, скулы, веки. Горячее дыхание легко на кожу легкой дымкой. — Ты должна выпустить наружу все слезы, которые только могут быть внутри, чтобы отпустить ситуацию. Посмотри на меня. Эмми, прошу, посмотри на меня, — подрагивающие ресницы с капельками влаги на кончиках снова взлетели. — Я с тобой, слышишь? Я всегда рядом. Я помогу.
Тайлер раскрыл объятия и крепко обнял меня. Прижал к груди и зарылся носом в разбросанные по плечам волосы. Я схватилась за него, как за единственный возможный путь спасения. Уткнулась лицом в любимое место — ложбинку между шеей и ключицей — и заплакала.
Плакала, надеясь вымыть со слезами всю боль, что мучала несколько месяцев. Плакала, не испытывая стыда, не стесняясь чувств. Я искала утешение и Тайлер дал мне его. Крепко держал все время, пока слезы лились из глаз, неустанно повторяя неизменное: «Я рядом». Он не выпустил меня и после, когда сил и слез не осталось. Просто молча укачивал в своих руках, даря такие нужные мне сейчас тишину и поддержку.
Спустя сорок минут я отстранилась, глубоко вздохнула и с выдохом почувствовала, что внутри стало легче. Больше из-за профессора я никогда не плакала.
[1] Банджи-джампинг - bungee jumping - прыжок с высоты на резинке
Глава 42
Время откровений, наполненное эмоциями, всегда имеет обратную сторону — период возвращения в реальность.
После поездки я чувствовала себя спокойно. Стало легче на душе, но потревоженный мозг еще несколько дней настойчиво подбрасывал яркие картинки. Я думала, Тай будет сторониться меня, брезговать касаться или и того хуже, в мужских глазах я боялась увидеть отвращение. В дальних уголках подсознания явственно представляла, что он меня бросит.
Но этого не случилось. Наоборот, нежности стало намного больше. Его внимательный и заботливый взгляд, тепло рук, обхватывающих мою ладошку, при каждом удобном случае впрыскивали под кожу тонны эндорфинов. Тайлер стал моей опорой и защитой, той стеной за которой не страшно.
Через неделю после поездки субботним вечером мы отдыхали в бильярде. После нескольких партий Вики и Эрик захотели потанцевать и уговорили нас подняться наверх, в душное помещение бара.
Все столики были заняты, мы разместились за барной стойкой. Влюбленная парочка ринулась на танцпол, а Роб, заказав несколько шотов, поправил волосы глядя в зеркало за спиной бармена и, отыскав сидящую в одиночестве блондинку, направился к ней.
— Бедная девушка, — Тайлер хмыкнул в спину друга и покачал головой.
— Он справится.
— Ага. Только боюсь, как бы она не испугалась напора и не сбежала, — он снова улыбнулся. — Сегодня Роб очень голодный.
Тайлер вскинул бровь, искры в его глазах мгновенно подняли румянец из выреза платья. Я легонько ударила его по колену, шепнула: «Какая пошлость», на что Тайлер тихо рассмеялся. Он придвинул свой стул ближе, развернулся и обнял меня, широко расставив ноги по обе стороны от стула. Острый подбородок лег на плечо. Я прижалась сильнее, так, что почувствовала сквозь тонкую ткань платья каждую пуговицу на его рубашке. Пока наблюдала за танцующими людьми, Тай оставлял невесомые поцелуи на оголенной шее, которые посылали электрические разряды к кончикам пальцев и, двинувшись вниз, щекотали икры. Я наслаждалась его теплом и волнами нежности.