— Почему ты постоянно извиняешься? За что ты только что просила прощения, Эмми? За то, что внезапно почувствовала себя плохо? — немного зло, а после совсем тихо. — Что за ерунда… — он поднял ладони и растер ими лицо.
Щеки горели. Я чувствовала жар стыда и жгучие слезы, застывшие на ресницах. Аккуратно вдохнула, сжимая от боли скулы, и также аккуратно выдохнула. Снова непреднамеренно вздрогнула, когда услышала голос посреди тишины.
— Одно время я довольно долго увлекался китайской медициной и точечным массажем в частности. Это помогало жене, когда она была беременна, — профессор провел ладонью по затылку и уронил руки. — Акупрессура предполагает надавливание на определенные точки тела — акупунктурные. Массаж этих точек помогает снять мышечное напряжение и улучшить кровообращение. Если позволишь, я могу помочь.
Я не думала. В тот момент мой мозг был охвачен пламенем боли. Она все сильнее сжимала виски и импульсами отдавала в затылок, распределяя агонию по всему телу. Поэтому, поставив стакан с водой на стол, я кивнула.
Мистер Смитт подошел со спины, растер руки друг о друга, согревая, и аккуратно опустил на мои плечи. Я почувствовала слегка шершавые ладони над шеей, у самого основания черепа. Легкие надавливания указательным и средними пальцами сначала доставляли боль: не такую, которую причиняла мигрень, но от этого не менее неприятную. Но через несколько мгновений боль медленно начала отступать.
Я закрыла глаза и вздохнула.
Ладони сдвинулись, пальцы остановились посередине между плечевым суставом и основанием шеи. Здесь нажатия были другими, поочередными: сначала я почувствовала давление с левой стороны, с затем с правой.
С левой и правой…
Левой...
Правой…
Боль уходила.
Тепло разносилось по мышцам, расслабляя, заставляя руки безвольно повиснуть вдоль тела. Нажатия были уверенными, сильными, когда это было необходимо, почти незаметными, когда становилось больно.
Я отпустила себя. Раскрыла границы личного пространства, не беспокоясь о последствиях. Впустила постороннего человека без капли сомнений. Ведь он пытался помочь. Настолько же сильно, насколько, как оказалось впоследствии, я ошибалась.
Очнулась, когда нажатия прекратились… Так же резко, как и внезапно появившаяся мигрень сегодня утром.
Горячие широкие ладони поглаживали мои плечи, медленно спускаясь к предплечьям, и снова поднимались к основанию шеи. Большие пальцы бегали по выступающим позвонкам, разнося по телу тысячи мурашек, за которым следовал приглушенный сдавленный вздох. Ладони прятались в волосах на затылке, чуть сжимая их в кулаках, и сразу же отпускали, заставляя локоны рассыпаться по плечам и груди.
Нажатий больше не было.
Вместо них были касания: слишком нежные, слишком личные, слишком откровенные, слишком… интимные.
***
Тело среагировало намного быстрее, чем мозг осознал происходящее. Реальность обрушила на голову ушат холодной воды, перехватив дыхание и остановив на миг сердце. Я замерла, буквально приросла к стулу. Ноги и руки онемели и, казалось, налились свинцом. Не дышала, прожигая взглядом стоящий перед лицом стакан. Я даже не моргала. Хотя очень хотелось, как в детстве, со всей силы зажмурить глаза, чтобы все неприятное исчезло, словно страшный сон.
Но мне не пять. В пять лет взрослый посторонний мужчина не посмел бы склониться ко мне лицом, зарыться носом в волосы и втянуть их запах.
Я сглотнула и медленно раскрыла легкие, сделав маленький вдох. Чтобы на выдохе спросить:
— Что вы делаете? — и испугаться своего же охрипшего голоса.
Мужские руки застыли, но остались лежать на моих плечах, прожигая огнем кожу. Я чувствовала постороннее тело совсем близко, слышала тяжелое рванное дыхание и удары своего испуганного сердца, готового разорваться от адреналина в крови.
В гостиной стояла оглушительная тишина. Напряженный плотный воздух можно было резать ножом. Мозг, раздраженный непониманием происходящей ситуации, улавливал самые странные звуки, пытаясь абстрагироваться от картинки, словно пазл складывающейся в голове.
Я слышала, как движутся стрелки на часах, несмотря ни на что, продолжая свой ход и отмеряя секунду за секундой. Гул холодильника на кухне: совсем тихий, в обычный день, возможно, и незаметный. Но сейчас даже этот монотонный звук стучал в голове громче барабанов карнавала в Бразилии. Я ощущала толчки крови, бегущей по венам. Чувствовала капельку пота, скользнувшую вниз по позвоночнику и исчезнувшую в поясе джинс.