Но больше всего я не хотела этого…
Не хотела, чтобы он так смотрел. Чтобы замечал мелко подрагивающие пальцы, искусанные губы и покрывшиеся пятнами щеки. Смотрел, совсем как сейчас, наблюдал, фиксируя малейшее трепетание ресниц. Молчал, пугая и раздражая одновременно. Я знала: за безмолвием стоит мысленная препарация каждого моего движения, слова и эмоции.
Чашка ударилась о краешек блюдца, я моргнула и смахнула застлавшую глаза дымку.
— Может, какао? Тебе правда нужно согреться.
— Воды, если можно, — кивнув, Тайлер поднялся и ненадолго исчез, чтобы через минуту вернуться.
Тягучая, как и остывший в чашке кофе, тишина за столом уже не приносила облегчения. Уходить, как ни странно, не хотелось, но и разговаривать тоже. Тайлер словно чувствовал это, не давил и не пытался вновь завязать беседу. Делал редкие глотки, ощупывая меня быстрым взглядом, но в основном наблюдал за вечерним парком и оставшимися посетителями кафе.
Когда его чашка опустела, я все еще смотрела в окно. Дождь, наконец, прекратился, и только неутихающий сильный ветер клонил деревья к земле. Погрузившись в себя, я не слышала тихих разговоров официантки с поваром, звуков фоновой музыки, быстрого перестукивания кончиков пальцев по клавиатуре компьютера парня, сидящего у соседнего столика. И не среагировала на настойчивый звонок телефона, прозвучавший где-то рядом.
Раздражающее жужжание обожгло оголенные мысли. Звук повторился.
Еще…
И еще раз…
Через мгновение он все-таки пробрался в мое ухо, проскользнул через барабанную перепонку и, снося все на своем пути, достиг мозга. Взорвался громкой сиреной уже там. Одновременно с тихим окликом Тайлера.
— Эмми, мне кажется, это твой.
Я встрепенулась, кивнула и потянулась к рюкзаку. Пошарила рукой в глубине сумки и достала из кармашка телефон. На экране большими буквами, обжигая яркими вспышками роговицу, было написано «м. Смитт».
***
Воздух резко покинул легкие, на лбу выступила испарина, а зубы прокусили внутреннюю сторону щеки. Я сглотнула кровь, протолкнув ее в пищевод вместе с нахлынувшей тошнотой. Пальцы слегка подрагивали, пока я тянулась к экрану, смахивала по нему и отключала звук. Телефон перестал жужжать и затих. Вспыхнувшее окошко уведомлений сообщило о восьми пропущенных вызовах.
Он звонил.
Все это время, пока я сидела в парке, промокая под холодным дождем, он звонил мне. А может и искал. В очередной раз за бесконечно длинный сегодняшний день сердце застучало быстрее, сбиваясь с привычного ритма и больно ударяясь в ребра. Я сжала в руках телефон, прокручивая в голове единственный вопрос: звонил ли профессор моим родителям, разыскивая, или все же не стал подставлять?
— Эмм, думаю нам пора.
— Куда? — мой голос охрип от плохо сдерживаемой паники. Я перестала гипнотизировать телефон, подняла голову и отрешенно посмотрела на парня. Картинка была смазана, слезы упорно наворачивались на глаза.
— Полагаю, ты к себе домой, ну а я к себе, — Тайлер улыбнулся. Но даже в предобморочном состоянии я смогла разобрать искры беспокойства и отчаянного волнения в его глазах. — Я проведу, — он развернулся, одним движением руки попросил счет и потянулся к пальто.
Вздрогнув от вновь ожившего телефона, я сильнее сжала пальцы на тонком корпусе и, выдохнув, поднялась с дивана. Отыскав в заполненном рюкзаке кошелек, достала его. Тайлер, заметив, недовольно скривился, сдвинув брови к переносице и проигнорировав мою попытку оплатить кофе, развернулся к подошедшей официантке, оставив меня за спиной. Вложил несколько купюр в раскрытую папку и посмотрел на меня.
Бездумно глядя вперед, я все еще сжимала в руках телефон. Тайлер тихо вздохнул, подошел ближе, потянулся за шарфом и обернул его вокруг моей шеи. Вскинув голову, я смотрела в серьезное лицо парня и молилась всем богам одновременно, чтобы слезы предательски не потекли из глаз. Иначе потом я больше не смогла бы сдержаться под напором безграничной незаслуженной нежности, несущейся ко мне со всех сторон от Тайлера.