А наш город слишком маленький, чтобы такую резонансную историю забыли через неделю. Поэтому…
Поэтому я еще раз глубоко вдохнула, открыла глаза и разжала ладони.
***
— Боже, Эмм. Теперь я понимаю, что значит фраза «выглядеть дерьмово», — Сэм широко раскрыла глаза, стоило мне только опуститься на стул.
— Ты плохая подруга, — пробормотала я и тяжело вздохнула.
— Прости… Случилось что-то?
— Нет. Что у меня может случиться? — улыбка вышла натянутой, но я мысленно отмахнулась от внимательного и слишком подозрительного взгляда подруги, раскрыла рюкзак и достала тетради. — День вчера был очень сложный. Вернулась поздно, устала и легла спать. Сил не хватило даже для того, чтобы высушить волосы после душа. Поэтому я сегодня с синяками под глазами и отвратительным гнездом на голове, — несколько прядей из небрежного пучка на макушке упали на лицо, стоило только слегка качнуть головой.
Я смахнула их. Когда они вновь, не послушав, коснулись щек, завела за уши и улыбнулась Саманте. Наигранная уверенность и непринужденность вместе с надетой на лицо маской затрещали под пристальным взглядом подруги, который скользнул сперва по воспаленным глазам, затем ниже — по потрескавшимся и припухшим губам. Жар румянца медленно залил шею и поднялся вверх, к щекам. Зная Саманту, я была уверена, что в следующую минуту на меня обрушится поток вопросов, один откровеннее другого… Но она молчала. Осмотрев, вернулась к глазам и, недоверчиво хмыкнув, кивнула.
— Ладно.
Прозвенел первый звонок и вместе с ним в класс ввалились парни. Смеясь и толкая друг друга, они прошли между рядами и, поравнявшись с нами, остановились. Итан наклонился и оставил поцелуй на щеке Сэм. Когда повернулся в мою сторону, замер, промычав что-то нечленораздельное вместо приветствия.
— Прикрой рот, Итан. Она просто не выспалась, — Саманта потянула его за рукав, заставив опуститься на свое место.
— Окей. Я понял, — он согласился и сел на стул, но успел бросить несколько удивленных взглядов, смешанных с беспокойством до того, как прозвенел второй звонок.
Уил слушал учителя непривычно внимательно. Делал заметки в тетради, временами постукивал кончиком карандаша по губам, скользил взглядом по одноклассникам, отворачивался и задумчиво смотрел в окно. Был тихим и молчаливым.
Придвинувшись ближе, я склонилась к нему и шепнула.
— Спасибо, — а затем словила теплый взгляд из-под ресниц.
— За что?
— За то, что единственный за сегодняшнее утро не прокомментировал мой внешний вид.
Уил молча повернул голову, внимательно осмотрел мое лицо, опустил взгляд ниже и аккуратно ощупал фигуру. Через мгновение поднял его и ненадолго задержался на шее, в месте, которое утром я старательно, слой за слоем, покрывала тональным кремом… На доли секунды закрыл глаза, непроизвольно заставив меня покраснеть, а открыв их вновь, согрел меня своей привычной улыбкой.
— Я должен заметить что-то необычное? Мне кажется, ты как всегда отлично выглядишь, — он подмигнул и отвернулся к учителю.
— Спасибо, — глупая благодарность была необходима скорее мне, чем ему. Как и натянутая улыбка.
Первая половина дня пролетела незаметно. Оказалось, что, если загрузить себя по максимуму, просто не хватит времени отвлекаться на мысли. В перерывах между уроками я успела сходить к миссис Портер, обсудила с ней новые сцены предстоящей репетиции, забежала в библиотеку с предварительно составленным списком для подготовки к эссе, заглянула в редакцию школьной газеты с темами для новых статей.
А к обеду… выдохлась. Устала и, словно воздушный шарик, наполненный гелием, сдулась. Сидя за столом в столовой, молчала и бездумно перемешивала вилкой салат. Толкала шарик зеленого гороха, наблюдая за тем, как он кружится по тарелке, сталкивается с бортиком и по инерции катится обратно. Останавливается и ждет нового толчка…
И я его ждала. Ждала, пока кто-нибудь подскажет, что делать дальше. Но ответа не было. Ни от друзей, которые безостановочно рассказывали истории и, словно сговорившись, не замолкали ни на минуту. Не задавали мне вопросов, не пытались втянуть в разговор, но и не оставляли в одиночестве. Незаметно подкладывали на поднос яблоко, открывали запечатанную коробку сока и пододвигали ее ближе, делились сырными палочками, подсовывая упаковку прямо в руки. Окружали вниманием так, как считали нужным. Молча, но рядом.