— А тебе не должно нравиться или не нравиться! Почему ты ведешь себя так: бесишься будто ревнуешь? Я не твоя девушка. Черт, да я даже не нравлюсь тебе!
Резкий вдох, темный взгляд и быстрый рывок в мою сторону. И сжигающий в пепел шепот в раскрытые губы.
— Боже, почему ты такая глупая, мандаринка?
В следующую секунду он поцеловал меня — яростно, жестко, горячо, с надрывом. Тайлер смял мои губы, обжигая их своим дыханием, подчинил тело и проник в душу. От неожиданности я широко распахнула глаза и приоткрыла рот. Это был тот самый момент, которым он воспользовался. Я почувствовала горячую волну, которая мгновенно растеклась по телу, укрыв меня со всех сторон в кокон. Мужские руки крепко удерживали, прижимая тело к широкой груди. Через слои одежды я почувствовала, как сильно бьется его сердце, отдавая волнами в мои ребра.
Одна рука соскользнула с предплечья и медленно поползла вниз, задевая локоть, лопатки, оставляя горячий след на коже. На талии пальцы остановились, и я отшатнулась. Лицо горело, губы жгло от поцелуя. Мы оба глубоко дышали, пытаясь прийти в себя.
— Что ты?..
— Эмми...
В его глазах не было и доли раскаяния, стыда или извинений. В них пылало желание. Капля холодного пота скользнула по шее, и я сглотнула мерзкий привкус паники. Все повторялось.
Отступив назад, резко развернулась и побежала. Сквозь шум крови в ушах услышала негромкое ругательство и быстрые шаги. А затем рванула сильнее.
Я бежала, мысленно удерживая внутри себя массу эмоций, скрутившихся в клубок. Старалась не расплакаться, не струсить, а главное не останавливаться. Все пугало: его внезапная злость, контрастирующие с ней прикосновения и объятия, настойчивость. Все это уже однажды было со мной и яркой вспышкой вспыхнуло в памяти. Такие же горящие глаза, такое же тяжелое дыхание у моего лица.
Бежала, надрывая легкие, но через минуту сильные ладони схватили меня. Я закричала, а Тайлер отшатнулся.
— Прости.
Он всмотрелся в мое лицо, объятое паникой, а я все что могла лишь качнуть головой шепча надрывно: «Не нужно».
— Эмми, — Тайлер поднял руки, задержал дыхание и шепнул. — Прости меня. Я не хотел испугать. Я прошу прощения, слышишь?
Теперь его взгляд не обжигал. Он был взволнован. Я кивнула, дрожащей рукой убрала с лица длинную прядь, что прилипла к вспотевшему лбу. Сглотнула горький комок паники и подняла лицо к небу — проморгать и успокоить рвущийся наружу ручей слез.
— Ты в порядке? Позволишь отвести домой?
Мы шли медленно, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Я чувствовала пристальный мужской взгляд на себе и усмехалась: странной меня считали друзья, ненормальной пока еще не называли. А после всего случившегося Тайлер, скорее всего, назовет. Ну и пусть, плевать.
Тишина ночи и наше негласное молчаливое перемирие помогли привести мысли в порядок. Я успокоилась и спрятала чувства глубоко внутри. А Тайлер к концу пути, наоборот, разнервничался. У подъездной дорожки остановился, чтоб пропустить меня вперед. Его голова была опущена, руки спрятаны в карманах. Он выглядел виноватым.
И мне вдруг стало стыдно. Если кто и виноват во вспышках паники, депрессии, бессонницы и потери друзей, то исключительно я. Но никак не он.
— Почему ты назвал меня мандаринкой?
Простой вопрос и короткий шаг навстречу, а с сильных плеч будто свалилась тяжелая плита. Тайлер выдохнул и улыбнулся краешком губы. В глазах вновь загорелся знакомый теплый огонек, а ладонь уже привычно провела по волосам на затылке, потирая шею.
— Мне нравится, как ты краснеешь, когда злишься или стесняешься, — я тоже улыбнулась, рассматривая носы его кроссовок. — И то, что ты сказала, Эмми, не правда. Ты мне нравишься. Иногда кажется, что даже слишком.
Я вскинула голову и замерла. Глаза, полные теплоты и нежности, выжидающе смотрели на меня, проникая в самое сосредоточие души. И там уже не было больно.
— Можно я?..
Мой кивок и Тайлер предельно аккуратно и медленно поднял руки, обхватил ладонями пылающее лицо. Склонил голову, едва касаясь, боднул носом, и наконец, отыскал мои губы.