Элизабет Хардвик
Я дождусь
1
Сьюзен огляделась по сторонам: руки чесались сделать что-нибудь полезное — что-нибудь, что относится к ее прямым обязанностям. Например, расстелить Эдварду Каллигану постель. Никто из обслуживающего персонала отеля не удивился бы, узнав, что хозяйка лично захотела позаботиться о комфорте и уюте высокого гостя. Она всегда интересовалась всем, входила в каждую мелочь, касающуюся любимого дела.
Кровать в номере люкс была двуспальная, но при желании на ней могли устроиться все десять человек. Сьюзен откинула с одной стороны тяжелое верхнее покрывало и уголок покрывала нижнего, из более мягкой ткани. Интуиция подсказывала ей, что Эдвард проведет эту ночь не один. Стало по-женски жаль невесту, которой он изменял накануне свадьбы. Она откинула покрывало и с другой стороны. Волна негодования снова захлестнула ее: двойная жизнь, которую вел этот мужчина, говорила о его нечистоплотности, двуличии, отсутствии моральных принципов. А если Каллиган лицемер в отношениях с женщинами, то кто поручится, что он не использует запрещенные приемы и в бизнесе? В общем, она решила не терять бдительности и выяснить истинную причину, по которой он собирается гостить в отеле столь продолжительное время.
Проходя мимо шкафа, Сьюзен вздрогнула, на лбу выступил холодный пот. Боже, неужто это она, рассудительная взрослая женщина, только что провела здесь томительные полчаса, каждую минуту умирая от опасения, что вот сейчас дверца откроется и…
Что я делаю? — думала Сьюзен полчаса назад, цепенея от страха и одновременно сознавая всю нелепость происходящего. Ситуация, в которой по иронии судьбы она оказалась, скорее напоминала фарс, чем размеренные будни владелицы респектабельного отеля. Она словно участвовала в одной из тех старомодных комедий, что время от времени еще крутили по телевизору. Сьюзен снисходительно посмеивалась, когда герои по ходу действия прятались в бутафорских шкафах. Однако сейчас это совсем не казалось смешным — другого выхода у нее просто не было.
Звук приближающихся шагов лучше любого суфлера напомнил о том, что жилец люкс-апартаментов Эдвард Каллиган возвращается в свой номер. Убежищем Сьюзен стал платяной шкаф, в духоте которого витал запах сухих цветов и дорогого мужского одеколона. Конечно, она могла бы никуда не прятаться, а встретить постояльца с невозмутимым видом, но, услышав щелчок замка, запаниковала, не придумав вразумительной причины, почему оказалась в закрытом номере своего гостя. Да, но объяснить, с какой стати я сижу в его гардеробе среди роскошных костюмов из английской шерсти, будет еще труднее, иронизировала Сьюзен, уже не зная, плакать ей или смеяться. Позволить втянуть себя в такую авантюру! Только моя сестра способна подбить на такое.
А ведь, казалось, они правильно рассчитали время, когда можно незаметно побывать в номере Эдварда. Еще утром, во время регистрации, он просил ужин в номер не подавать, пожелав спуститься в общий зал ресторана. Сейчас было восемь вечера. Все гости уже привели себя в порядок, и наслаждались вечерним аперитивом. Что же ему понадобилось в номере? — недоумевала Сьюзен. Может быть, забыл что-нибудь в кармане пиджака и через секунду с позором изгонит меня отсюда? Надо было прятаться в ванной, хотя там было бы еще меньше шансов остаться незамеченной.
В ковровом покрытии с длинным ворсом, которым был устлан пол спальни, тонули все звуки, поэтому Сьюзен даже вздрогнула от неожиданности, когда сквозь узкую щель совсем близко увидела начищенные до блеска туфли Каллигана, черного цвета и очень элегантные. Сьюзен подумала, что туфли сделаны на заказ, и эта мысль вызвала у нее раздражение. Черные брюки тоже выглядели безупречно. Больше ничего нельзя было разглядеть, потому что дверцы шкафа были приоткрыты лишь немного.
Впрочем, в этом не было необходимости — после утреннего разговора Сьюзен уже имела представление о внешности этого мужчины. Каллиган был очень хорош собой, хорош настолько, что заставлял трепетать сердца представительниц прекрасного пола в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет. Девушка вспомнила, как он, небрежно облокотившись о стойку регистрации, не отрываясь смотрел на нее своими пронизывающими голубыми глазами. Но в них отражалось скорее равнодушие, чем искренний интерес к ней или окружающему миру, У него был прямой нос с небольшой горбинкой, красиво очерченный чувственный рот, волевой подбородок, придававший лицу законченность и некоторую надменность. Густые каштановые волосы — несколько длиннее, чем обычно носят мужчины, — были небрежно зачесаны назад, открывая высокий благородный лоб.
Интересно, как этот невозмутимый модник поведет себя, обнаружив меня здесь, усмехнулась про себя Сьюзен. И на какую-то долю секунды ей даже захотелось, чтобы это случилось.
— Располагайся, дорогая, — громко сказал Каллиган. — Через минуту я присоединюсь к тебе, мне нужно позвонить.
— Кому? Глэдис? — послышался глубокий женский голос. Дама манерно растягивала слова.
— Да, — сухо ответил Эдвард.
Господи, он не один! — только и успела подумать Сьюзен, как снова зажурчал женский голосок.
— Бедняжка Глэдис! Она бы, наверное, расстроилась, узнав, что мы здесь вдвоем.
— Тебя это очень волнует? — спросил он с издевкой.
— Да нет, не особенно.
— Я тоже так думаю. Лучше выпей чего-нибудь, пока я разговариваю. Там справа маленький бар.
— Хорошо, дорогой. Только, пожалуйста, недолго, я просто умираю от голода, — сказала дама одновременно и кокетливо, и настойчиво.
Ну наконец-то они вспомнили об ужине, вздохнула с облегчением Сьюзен. Она уж было решила, что оказалась в совсем незавидном положении. Подумала, будто Эдвард Каллиган привел сюда эту женщину, что называется, поразвлечься. Как бы она чувствовала себя, запертая в тесном шкафу напротив кровати и вынужденная наблюдать то, что люди обычно скрывают от чужих глаз?
Эдвард закрыл за собой дверь спальни и присел на кровать с телефоном в руках. Даже строгий вечерний костюм не мог скрыть его атлетического телосложения. Густые пряди темных волос касались белоснежного воротничка. Если бы Сьюзен так не волновалась, не дрожала от страха каким-нибудь неловким движением выдать свое присутствие, то смогла бы признать неоспоримый факт: Эдвард Каллиган был одним из красивейших представителей сильной половины человечества. К сожалению, девушке было совсем не до его неотразимой внешности. Все силы уходили на то, чтобы унять нервный озноб, и единственное, чего ей хотелось, — чтобы кроме нее в этом номере не было ни одной живой души.
В это мгновение в поле зрения Сьюзен попал предмет, ради которого она, собственно, и пришла. Возле тумбочки стоял дорогой, туго набитый портфель. И нужно-то было всего ничего — мельком просмотреть его содержимое, чтобы убедиться, насколько их с сестрой подозрения верны. Кто бы мог подумать, что все так осложнится! У Мелани, младшей сестры Сьюзен, помимо общей, была еще и личная причина интересоваться приездом Эдварда Каллигана. Это в конечном итоге и решило вопрос о том, кому идти в тыл неприятеля. Сейчас, когда дело непредвиденно осложнилось, Сьюзен благодарила небеса за то, что настояла на своем. И хотя она очень любила сестру, ей было совершенно ясно, как Мелани поведет себя в критической ситуации. Не в состоянии выдержать напряжения, Мел предпочла бы сдаться, а что самое ужасное — призналась бы, зачем проникла в номер.
— Алло, Глэдис! — Видимо, Эдвард Каллиган услышал знакомый голос на другом конце провода. Он пододвинулся к середине кровати, лег и с видимым удовольствием вытянул ноги. Ботинки он при этом не снял, и Сьюзен, тут же это отметив, причислила Каллигана к той породе людей, которые наплевательски относятся к чужой собственности и в гостиницах ведут себя по-свински.
— Да, я снова в Лондоне и прекрасно помню, что свадьба через неделю. Знаешь, я ценю твою иронию, но приглашение высылать мне не надо. — По ходу разговора лицо Эдварда становилось все более мрачным, а в голосе появился металл. — Как непосредственный участник торжества, я отлично знаю, во сколько и где именно оно состоится. Организуй все с присущей тебе педантичностью, а я обещаю быть в нужном месте в нужное время, по правую руку от тебя.