– Конечно, – беззлобно ответила Валенсия и ткнула кисточкой вперед. – Через розарий и налево. Потом направо. Потом надо вернуться немного назад…
Я уже не слушала ее, продираясь между кустами. Они были высажены столь плотно, что шипы цеплялись за подол, будто нарочно мешая пройти. По земле стлался туман, постепенно густея и скрадывая мои ступни и щиколотки. Отчетливо запахло сыростью, и я подумала, что если так дело пойдет дальше – вскоре тут все заволочет, и я окончательно потеряю направление.
В отдалении послышались мужские голоса.
Маркос?!
Поскуливая, я собрала последние силы и полезла напролом, раздвигая стену кустарников плечом и ругаясь под нос последними словами.
– Ай! – едва не вскрикнула я, почувствовав, как за ногу меня кто-то схватил.
– Тсс! – зашипели на меня из кустов. Из тумана вынырнула малышка лет семи, наряженная в белое платье в красный горошек.
– Ты тоже прячешься от чудовища? – громким шепотом спросила она, глядя на меня расширенными от страха глазищами.
– Да, – выдохнула я. – Чудовище связало меня, видишь? Ты можешь развязать?
Малышка поджала губы и помотала головой.
– Нет, иначе меня накажут. Мне позволено делать только то, что разрешит чудовище…
– Тогда скажи, куда мне идти! Пожалуйста, милая! – я присела, насколько мне позволяли гудящие ноги. Туман уже доходил до колен. – Честное пионерское, я никому не расскажу, что ты мне помогла!
– Нет, – упрямо ответила девочка и отступила обратно в кусты. – Ты расскажешь. Все рассказывают, когда им делают больно…
Ее губы задрожали, глаза увлажнились, и я поняла, что девочка вот-вот заплачет.
Только этого сейчас и не хватало!
Голоса стали ближе. Я даже могла расслышать отдельные слова:
– …туда… не сбежит…
– Хорошо, сиди тут, – быстро проговорила я. – Когда найду подмогу, я вернусь за тобой.
Повернулась и побежала, утешаясь тем, что одна я все равно не смогу помочь ни этой девочке, ни тем, другим, оставшимся на гравийной дорожке.
Становилось зябко и неуютно. Над головой быстро собирались тучи. Вот упали первые капли дождя.
Да уж, погода меняется здесь быстрее, чем в Санкт-Петербурге.
– Следы! Там она… Далеко же ушла! – преследователи неумолимо приближались.
Началась гроза.
Прямо над головой блеснула молния – ослепительно ярко, как если бы в небе зажегся прожектор. Вспышка в клочья разорвала туман, и я увидела преследователей, бегущих вдоль аллеи.
Нет, пожалуйста! Только не это! Я ведь почти выбралась.
Я застонала и с трудом заковыляла прочь. Теперь от свободы меня отделяла какая-то жалкая сотня метров.
Молния ударила прямо передо мной. Я вскрикнула и упала на траву. Сквозь влажную пелену видела, как огромными скачками приближается всадник на ослепительно белом, без единого черного пятнышка скакуне. Всадник щелкнул хлыстом, и я закричала, схватившись за раненое плечо.
– Попалась! – послышался торжествующий крик.
Всадник загарцевал вокруг, поигрывая хлыстом. Над его головой свивались в клубки и били в землю огненные змеи молний. Ко мне приблизился Маркос, а следом за ним – две одинаковые девочки в белых платьицах. Левая произнесла:
– Она тоже купилась на розыгрыш.
А правая:
– Хотела сбежать, но заблудилась в тумане.
Взявшись за руки, они засмеялись.
Надо мной склонился Маркос, и молнии высветили его квадратное, исчерченное морщинами лицо.
– Я ведь предупреждал, сеньорита, – сказал он не зло, а даже как-то устало. – Вы рассердили принцесс. И испытываете терпение каудильо. Вас надо стреножить, как непослушную кобылицу.
Он протянул руки и сдавил мою шею бархатным кольцом.
Ошейник? Вот попала!
Я застонала от бессилия. Мне вторил гром, и ливень хлынул как из ведра.
Глава 3. Каудильо, Великий и Ужасный
Комната, в которой я оказалась, была не слишком большой, но такой же безлюдной, как и прочие.