- Но дать ей время для восстановления будет слишком рискованно. - Опять заговорил некромант. - Помните, как она разнесла здесь все в первый раз. Тогда она ещё не понимала, на что способна. А теперь она знает, что с лёгкостью может порвать ваши путы. - Говорил он быстро и сбивчиво.
- Знаю, но ее сила мне нужна вся до капли. - Произнес другой и ярость, которая проснулась в душе, вспыхнула от его слов, словно от искры.
Я чувствовала, как ногти мои изменились и стали когтями, что прочнее стали. По жилам пробежал огонь, заполненный кипящей и бурлящей яростью, и кожа моя стала твёрже алмаза, теперь ее ничем не повредить. Черный алмаз теперь ощущался совсем по-другому. Сейчас это были для меня просто браслеты, которые я могла сломать одним усилием воли. И, тем не менее, я продолжала лежать и притворяться спящей. Стараясь не выдать себя, я лежала и тихо дышала. Моя грудь почти не двигалась, а дыхания не было слышно.
Голоса затихли, и я осталась в абсолютной тишине, которую нарушало лишь потрескивание факелов на стенах. Минуты шли за минутами, я потеряла уже счёт времени, но продолжала контролировать свое дыхание, выдерживая между вдохом и выдохом равное количество секунд. Медленный глубокий вдох и лёгкие наполняются воздухом. Пять ударов сердца, и я делаю медленный, едва заметный выдох. И снова пять ударов сердца и все повторяется. Я должна узнать, где подруга и жива ли она. Только поэтому я лежала ещё на алтарном камне. Марина должна быть где-то здесь, я чувствовала ее. Марина, мысленно позвала я ее и перед моими глазами тут же встала картинка. Бледная, но живая девушка лежала на широкой кровати в небольшой спальне. Я видела, как ее грудь вздымается и опускается во время вдоха и выдоха. Я ощутила, что жизнь постепенно покидает ее, но время ещё было. И вот тогда я дернула сначала одну руку, камень застонал, словно живой и, лопнув, раскрошился. Затем я освободила другую руку.
Сев на камне, я уничтожила браслеты на ногах, а затем и на шее. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в помещении из своего сна. Стен видно не было, они терялись во мраке, но я знала, что они здесь есть. И камень, из которого они сделаны, блокирует магию. Видимо тот самый из которого был сделан браслет, который надевал мне на руку лорд Эонтар во время тренировок. Спрыгнув с камня на пол, я босыми ногами прошла вперёд. Я ощущала стену впереди и дверь также, но не видела ее, черная маслянистая субстанция поглощала весь свет, который расходился от факелов у алтаря. Протянув руку, я ощутила прохладную гладкую поверхность. Медленно дыша, я все ещё контролировала свою ярость, которая клокотала внутри. Я должна покинуть это помещение незаметно. Скользя пальцами по камню, я шла вдоль стены до тех пор, пока не оказалась у двери. И вот как только я к ней прикоснулась, поняла, что меня она не выпустит.
Ухмыльнувшись, я услышала рык, мой рык, рык дракона, который, кстати говоря, созрел для того, чтобы снести здесь все к чертям.
- Я чувствую силу. - Услышала я голос некроманта за стеной.
- Мастер, стойте! - Крикнул он.
Сейчас, несмотря на свою силу, я бы не справилась ни с одним из них, я это понимала, поэтому пошла другим путем. Закрыв глаза, я мысленно потянулась к подруге. И я снова смогла ее увидеть. Маленькая темная комната, в которой только и была большая кровать. Каменные стены не оштукатуренные, не окрашенные и не облицованы камнем блокирующим магию. Распахнув глаза, я увидела перед собой портал, словно открытое немного светящееся окно в комнату, где спала Марина.
Шагнув к ней в комнату, я услышала грохот двери и, обернувшись, увидела, как в темное помещение врывается высокая сухая фигура некроманта. Глаза его сверкнули под капюшоном и портал свернулся.
Оказавшись в комнате, я бросилась к подруге. Она едва дышала и была словно привидение.
- Лорд Эонтар, - прошептала я, чтобы сосредоточится и попытаться вызвать его, но вместо обычных образов я услышала потрясенное.
- Малена?! А затем я и увидела его перед собой.
На этот раз он переместился в комнату без обычного снежного вихря и смотрел он на меня с нежностью и кажется, он до конца не верил, что это я.
- Малена. - Снова проговорил он, и в его голосе было столько боли и надежды, что мое сердце сжалось.