Взмах. Еще один, и еще. Керихат взяла на север. Туда не шел огонь, и там за пышной листвой скрывалось ее убежище. Удачно. Искать новое несподручно. Враг хитер. Коварен. Даже не сопротивляясь, он опасен. Керихат помнила жгучее чувство, срывающее чешую с плоти. Великолепную сверкающую чешую!
Старая боль вернулась. Напомнила о себе. Керихат взревела и на лету тряхнула Врага. Она хотела, чтобы он кричал: от страха или в агонии – неважно! Лишь бы кричал, лишь бы вопил, услаждая ее слух! Враг молчал. Это не радовало. Совсем не радовало! Он был жив – Керихат это знала. Чуяла, несмотря на бьющий по бокам ветер. И все равно оставался безмолвным. Может стоило встряхнуть посильнее? Керихат отмела эту мысль. Существо в ее когтях уж точно не крепче оленя, а у тех так забавно хрустит шея, если позволить рогатой башке дрягаться в полете! Враг не умрет раньше срока, не отделается так просто!
Шумные человечки остались позади. Огни пожара превратились в далекое зарево. До логова оставалось всего ничего. Издав тихий рокот, Керихат сложила крылья. Она мягко скользнула в провал у крыши забытого храма. Массивные когти скребнули по каменному полу. Керихат приземлилась на задние лапы – в передних все еще болталось хрупкое тело Врага. Опираясь на массивный хвост, Керихат шагнула вперед, к грубо слаженному из ветвей гнезду. Изогнула шею, прихватила ношу зубами. Борясь с соблазном посильнее сжать челюсти, Керихат опустила Врага на подстилку из прутьев, листьев и сухих чешуй, затем обнюхала, осмотрела.
Живой, но не двигается. Только грудь вздымается и опускается, выдавая дыхание. Глаза закрыты, будто спит. Без сознания? Керихат фыркнула: ей не слишком прельщало ждать, когда это злобное создание придет в себя. И ведь даже руку ему не откусить, не рискуя убить раньше срока! С другой стороны, Керихат могла без помех изучить Врага: она впервые за многие годы видела его так близко. Враг изменился. Почти непохож на детеныша! Вырос, но остался все таким же странным, неправильным. Не человек и не эльф – что-то между. Остроухий, тонкокостный, долговязый и болезненно тощий. Такого стыдно бояться! Если, конечно, не знать, что сила его не в мускулах.
Керихат нервно качнула хвостом. Треснула пара прутиков, зашелестела подстилка, и в руинах опять воцарилась тишина. Керихат склонила голову над Врагом, повела носом. Магия. Она все еще окружала его тщедушное тельце, но не кипела и не пылала, тоже спала. Хорошо! Без своего колдунства Враг не опасен. Керихат глубже вдохнула. Пахло чем-то еще. Металлом? Может кровью? Нет, та воняет резче, сильнее! Это что-то другое. Керихат приоткрыла пасть в попытке понять откуда именно исходит запах. Кажется, дело было в чудных приспособлениях на ногах Врага. Настоящее название никак не приходило на ум Керихат. Она назвала их «накопытниками».
Схватившись за правый зубами, Керихат потянула тот на себя. Привкус старой кожи наполнил пасть. Накопытник не поддавался. Пришлось хорошенько помотать головой, чтобы ослабить его «крепления». Шнурки треснули. Отлетела металлическая пряжка. Керихат утянуло назад. Заворчав, она выпустила накопытник и обнюхала его. Не тот! Воняет только потом и грязью. Значит второй. Керихат снова вытянула шею, примеряясь к левому накопытнику. Почти сомкнула челюсти, но…
Враг зашевелился!
***
Темнота уходила. Ускользала, освобождая разум. Сначала вернулись звуки. Они наполнили оживающее сознание Эйнеке шелестом и треском. Потом пробудились телесные ощущения. Утихающая боль в груди, прямо под сердцем, и ничего больше. Странно. Подозрительно даже! Эйнеке приоткрыл глаза: серая муть с вкраплениями белых и черных пятен. Ничего не разобрать! Тогда полуэльф мысленно позвал магию, но откликнулся голод: сильный, яркий. Он мигом прояснил рассудок Эйнеке.
«Где я?!» - первая отчетливая мысль пробилась сквозь тяжелый туман.
Эйнеке прижался щекой к полу. Белые стены и слабый свет, текущий откуда-то сверху. Грязь, листья, ветви. Острый камушек врезался в кожу. Эйнеке скорчился. На горло давила тошнота.
«Проклятье! Что со мной?! Где я?!» - теперь его разум лихорадило от мыслей-вопросов.
Накатывала паника. Магия не слушалась. Голод и дурнота давили все сильнее. В конце концов, навязчивая жажда поглотить хоть немного силы – восстановить свои резервы – взяла верх. Магия. Магия! МАГИЯ! В земле и в воздухе, в ростках трав, пробившихся сквозь каменный пол, во мхе и в плесени на стенах. Везде. Всем своим существом Эйнеке потянулся к ее многочисленным источникам. Зловещий стрекот оборвал его попытку.
Поток колдовской силы ускользнул. Эйнеке затаил дыхание.
Движение!
Там, вне поля зрения! Разум приказал встать, вскочить: быстро и стремительно. Тело ослушалось. Эйнеке лишь неуклюже мотнул головой и шарахнулся об замусоренный пол. Полуэльф не чувствовал ни рук, ни ног. Зато к нему возвращалась память. Чудовищный зверь в лесу, нападение, удаляющиеся верхушки деревьев… Его схватили! Унесли в гнездо! Теперь Эйнеке видел некое подобие борта, сложенного из толстенных ветвей. И не мог шелохнуть даже пальцем, не то что спасти себя! Снова накатывал ужас…
Скрежет когтей по камню. Хруст сухих листьев и прутьев. Это зверь! Он подобрался ближе. Жаркое дыхание обдало Эйнеке. Полуэльф медленно повернул голову, ведь только это он и мог сделать. Здоровенная тварь нависла над ним, изогнув гибкую шею так, чтобы морда оказалась едва не у лица Эйнеке. Пара огромных пурпурных глаз, не мигая, таращилась на полукровку. Змеиные зрачки. Недобрый блеск. Взгляд оробевшего Эйнеке скользнул к пасти чудовища. Изогнутые клыки, видневшиеся из-под приподнятой губы, тоже не сулили ничего хорошего. Полуэльф шумно сглотнул, но более не издал ни звука.
Пурпурные глаза моргнули. Оскал стал шире. Снова послышался злобный стрекот, перерастающий в гулкий рык. Тварь рокотала, а Эйнеке по-прежнему молчал. Он мог бы закричать. Он хотел бы закричать! Но крик бы его не спас. Может только ускорил неизбежное. Эйнеке опустил веки. Свой бой в лесу он уже проиграл. Рокот стал громче, а горячее дыхание чудища ближе. Полуэльф чувствовал его у самого горла. Что-то жесткое и влажное повело по коже. Боли не последовало. Только яростный вой. Тварь отдалилась.
Прошло несколько мучительно долгих мгновений. Вой не стихал. Чудище бесновалось неподалеку. Чужую злобу Эйнеке ощущал так, будто она была его собственной. Пытаясь понять, что происходит, почему его еще не добили, полуэльф открыл глаза. Тварь опять оказалась вне поля зрения. Пришлось ворочать головой. Почувствовав на себе чужой взгляд, чудище стихло. Замерло. Прижатые к бокам крылья, серебряная чешуя, здоровенная туша. Похоже на виверну, но лапы четыре, а не две.
«Дракон!» - глаза Эйнеке округлились.
Дракон снова взревел. Эхо загудело меж стен. Ящер распахнул крылья, вздыбил чешую, пытаясь казаться больше и опаснее, однако… зачем? Дракон не атаковал!
«Чего он ждет? Мог уже бы давно убить меня!» - страх отступил. Сошел на нет, сменившись интересом.
«Что-то не так…» - Эйнеке сощурился.
- Пытаешься запугать меня, дракон?! - прохрипел он, затем с вызовом ухмыльнулся.
Дракон смолк, осел и обернул лапы хвостом, будто здоровенная кошка. Недоумение мелькнуло в пурпурных глазах, заклубилось в воздухе. Эйнеке поймал себя на том, что чувствует его неестественно ярко, близко… совсем по-своему!
Молчать! - разум кольнуло острой иглой. Эйнеке зашипел. Боль ошеломила его.
Бойся! - этот приказ «прозвучал» громче, отчетливее. Он наполнил сознание полуэльфа десятком смутных чувств: по большей части гневом и обидой.