Задумано – сделано.
В обеденный перерыв в кафетерий не иду, а несусь в магазин. Комплект выбираю под стать моему новому образу – не практичный черный, а алый, с кружевной оторочкой. Делаю несколько снимков в зеркале, принимая красивые позы. На что-то совсем уж непристойное не решаюсь, но и то, что вышло, мне нравится.
Снимки решаю отослать позже, ближе к вечеру, когда Дима вернется в отель. Чтобы думал всю ночь обо мне, и сны чтобы ему снились соответствующие.
Времени еще полно, поэтому возвращаюсь на работу не спеша, в обход. Покупаю в киоске стакан кофе и пончик. Неторопливо вдыхаю прохладный воздух – он еще зимний, но солнце уже начинает пригревать и слепит совсем по-летнему.
Иду и кручу головой по сторонам. На этой улочке за офисом я редко бываю, а здесь, оказывается, полно разных кафешек и магазинчиков сувениров.
И тут мой взгляд цепляется за вывеску. Название на ней смутно знакомое: «Антикафе “Гейм Хаус”. Выйди в другую реальность!»
О, то самое заведение, где Димка побывал! Кажется, именно тут он и получил свой синяк.
Подхожу ближе. Зайти, что ли, посмотреть, как там внутри?
Тяну за ручку, но дверь не поддается.
На двери висит белая бумажка. Прищуриваюсь и читаю.
«Закрыто на ремонт с 20 января по 20 марта».
Эх, не повезло!
Но тут меня словно электрическим током прошибает. Медленно перечитываю еще раз: закрыто… с двадцатого января…
В голове складываются даты.
Димка был в этом кафе и заработал синяк две недели назад.
Две недели назад было второе февраля. Антикафе уже было закрыто.
Где же тогда был Димка? Почему он сказал, что заходил сюда и сидел тут до трех ночи? Или я ошиблась и он назвал другое заведение? Или в городе два заведения с таким названием?
…Нет. Я не ошиблась. Я точно помню. «Гейм Хаус». Антикафе у нас в городе мало – спрос на них не такой большой, как на обычные кафе с едой и баром. В антикафе проводят мастер-классы, люди приходят провести свободное время, поиграть в игры, пообщаться, поработать вместе. Вряд ли два таких места назовут одним именем!
Димка что… соврал мне? Придумал всю эту историю? Но зачем? Что с ним случилось в ту ночь? Его и правда избили, и он решил меня не пугать, потому и соврал – неловко, неумело? Я ведь могу расспросить его друзей, узнать всю правду!
Как странно!
Спешу в офис. Хорошего настроения как не бывало. В груди разлился неприятный холодок. Меня мутит. Безжалостно выбрасываю кофе и пончик.
В душу закралось мутное, нехорошее предчувствие.
Так откровенно Димка никогда мне раньше не лгал. Смягчал горькую правду – да, бывало. Но чтобы намеренно соврать – нет!
Что делать? Позвонить ему, спросить в лоб?
Нет. У него сейчас совещание. Он работает. Задание у него серьезное. И мне надо подумать, как поступить… Вести такие разговоры по телефону не хочется. Мне нужно видеть Димины глаза.
Голова болит. Мысли путаются. Во рту горько.
***
Дорогие читательницы, завтра, скорее всего, проды не будет. Понимаю ваше нетерпение - в книге начался переломный момент. Но физически не успеваю со всеми этими проблемами на сайте и переездом книг с другого профиля...
26
Сижу в кабинете перед включенным монитором и не могу прочесть ни одного слова. Строки сливаются и прыгают, а мысли совсем не о работе.
Что все это значит? Почему Дима мне соврал? Как узнать правду?
Во мне борются два желания.
Первое: немедленно позвонить Димке и потребовать объяснений. Но знаю, что так делать не стоит. Если он соврал мне один раз, глядя в глаза, ему ничего не стоит соврать и по телефону.
От этой мысли мне становится совсем плохо, в груди давит и жжет.
Димка – и соврать! О таком я раньше даже помыслить не могла, а теперь допускаю эту возможность. Более того, я в ней почти уверена! Он придумает что-то еще… Чтобы скрыть… что?
Появляется вторая трусливая мысль.
А может, и скрывать особо нечего? Наверняка есть какое-то простое объяснение всей этой нелепице.
Например, Димка поссорился с кем-то и его побили, унизили. Его мужская гордость задета. Он не хочет выглядеть передо мной слабаком. И потому, как нашкодивший мальчишка, и выдумал историю про антикафе и столкновение с косяком: «Мам, я ни при чем, оно само получилось!»
Нет. Раньше Димку не терзали такие вещи. Если с ним поступали несправедливо, если он вел себя глупо и потом страдал от последствий, он делился со мной, ждал моего сочувствия. И получал его. Мне всегда удавалось его ободрить, развеселить. Убедить его в том, что он самый-самый, а что ошибся – с кем не бывает, и любой опыт, даже негативный, все равно полезен.