– И что потом?
– Потом она стала меня… волновать. Зайдет в кабинет, а у меня сердце бьется… Во мне как бы искры трещали. На работу шел с радостью. Одежду новую накупил. Себе не признавался, но знал в подкорке: это чтобы она заметила, похвалила. Черт, черт!
– Ты в нее влюбился.
– Нет! Не было никакой любви. Даже флирта не было! Был интерес. Искры, огонек. Я… стал смотреть на нее по-другому. Стал замечать, когда у нее блузка расстегнута… юбка короткая. Губы… она их чем-то мазала, блестящим таким. Она говорила, а я на ее губы смотрел.
Мне кажется, что мое сердце сейчас разорвется.
– Ты в нее влюбился. Это и есть влюбленность.
– Нет! Исключено. Порой она меня ужасно бесила. И, наверное, я догадывался, что все это игра. Догадывался, но… не выходил из этой игры. Думал: подумаешь, ерунда. Это забавно. Искры… разговоры. Намеки, случайные прикосновения. Карина, пойми, это как будто даже не я был. Какой-то другой Димка, которого я и сам не знаю. Идиот, козел! Пацан сопливый!
– Ты ее захотел, – говорю глухо.
– Карина, послушай... Мы, мужики, не так устроены, как вы. Говорят, что мы о сексе всегда думаем... Неправда, конечно, но… есть физиология. Бывает, бросишь взгляд на телку в короткой юбке на улице, и в штанах загорается на минуту. Но ты об этом не думаешь. Ну прошла да прошла телка красивая. Организм реагирует, но головой ты хочешь только одну. Я всегда хотел только тебя. Когда мы были в постели, думал только о тебе. Но мы, мужики, все же более примитивные. Эта Ленка… Карина, скажу как есть. Прости… Да, я ее захотел. Не головой, не сердцем. Даже не в мыслях. Но старался к ней прикоснуться, оказаться рядом... провести больше времени вместе. Но как только себя на этом поймал, понял, что куда-то не туда меня несет. Стал ее избегать. Она как будто поняла, перестала у меня перед глазами мелькать. Только не помогло.
– Ты обо мне тогда совсем не думал? Не вспоминал?
– Карина, я минуты считал, когда ты из командировки вернешься! Чтобы ты опять была рядом, чтобы этот дурман кончился. Как пьяный ходил. Мозги набекрень встали. Ни черта не соображал! До твоего приезда день остался, я домой с работы раньше сбежал, только чтобы с Ленкой рядом не быть. Всю квартиру вылизал, потом открыл фотки на компьютере и на тебя смотрел, вспомнил лицо твое, смех, запах. Открыл твой ящик с бельем… перебирал, трогал. Тебе позвонил, помнишь?
Да, я помнила. Мы тогда очень долго болтали по телефону. Димка шутил. Говорил ласковые слова… нежности.
Я стиснула зубы; эти воспоминания выворачивали меня наизнанку.
– Как же я радовался, когда ты приехала… Меня моментально отпустило. Как отрезало. Выжгло Ленку из башки. Но я злился на себя, психовал. Было страшно и стыдно. Вдруг ты как-то поймешь, догадаешься, что я за это время испытал. Мысли мои прочтешь…
– Я ни о чем не догадалась. Видела, что ты изменился. Но… не поняла. Какая же я дура!
– Карина, тогда не о чем было догадываться… ничего тогда не было. Почти ничего. Да. Карина, это уже была измена. Я понимаю. Я тебе изменил. Хотя даже не фантазировал, как трахаю ее! Но она всегда была на краю моего сознания. Как навязчивая идея. От которой хочешь, но не можешь избавиться. Пожалуйста, поверь…
– Хорошо. Допустим, тогда ничего не было. И когда же стало? Договаривай. До конца.
– На следующий день после твоего возвращения, – роняет он глухо. – Когда мы праздновали день рождения Ильи.
– Я это уже поняла. И где же вы были?
Задаю этот вопрос, и мои мышцы становятся как каменные. Я подбираюсь, готовлюсь. Сейчас он расскажет самое сложное, самое горькое.
Димка трет переносицу, подбородок. На его лице появляются красные полосы, лоб усыпают бисеринки пота.
– Карина… пожалуйста, не надо. Мне тяжело и противно об этом говорить. Тебе будет больно.
– Рассказывай! Я должна знать все. Во всех деталях. Как… в какой позе… Что… что ты при этом чувствовал.
Мой голос обрывается. Я не должна такое спрашивать. Но мне жизненно необходимо знать все. Потому что это все же мой Димка... с которым я срослась, который был частью меня. И вдруг он стал другим. Чужим. Причинил мне самую страшную боль на свете. И он сам страдает от этой боли. Я хочу понять его. Потому что пока не могу.
Мне нужно это вынести. И я повторяю жестко, исступленно:
– Все. Во всех деталях. Только так.
Дальше Димка говорит монотонно, размеренно, короткими предложениями. И каждое дается ему мучительно.
– Мы пошли в антикафе. Ленка увязалась с нами. Нужно было мне сразу уйти. Я не хотел быть с ней в одной компании... но остался. Антикафе оказалось закрыто. Мы пошли в бар на соседней улице. К нам в подворотне пристала пьяная компания. Началась драка. Мне разбили губу, бровь. Мы здорово их отметелили, они даже прощения просили, скулили, просили их отпустить. Ленка рядом живет. Позвала к себе умыться. После драки адреналин, сердце колотится. Шел, чувствовал себя героем. Ленка рядом ахает, восхищается. Зашли к ней… парни в норме, им мало досталось. Она им коньяк выставила, приставку включила. Она недавно новую купила. По моему совету… Парни уселись перед телеком. Она меня повела в другую комнату. Стала синяки обрабатывать. До этого переоделась… в халатик короткий. А я все еще как пьяный. Адреналин кипит, голова кружится. И тут она… меня поцеловала. Взасос… Прижалась… Я дернулся – губа разбита, больно. Но не оттолкнул. Ошалел. Она залезла рукой под рубашку...