Нет, лучше знать, чем мучиться от домыслов, рисовать себе в голове сцену их… любви.
Открываю последнее сообщение:
«Ты где? Если немедленно не позвонишь, иду в полицию!»
«Карина, я с ума схожу! Хотя бы напиши, что ты жива!»
«Любимая, ответь, пожалуйста!»
Вытираю тыльной стороной ладони сухие глаза и пишу:
«Я в порядке. Не хочу тебя сейчас видеть. Потом».
Отправляю и окончательно отключаю телефон.
Иду пешком на автовокзал. Ночью междугородные автобусы не ходят, но есть маршрутные микроавтобусы. Они подходят к авиарейсам. Есть свободные места, я покупаю билет и устраиваюсь у окна в пустом, полутемном салоне.
Еще три часа и я дома.
Дома? Это Димкин дом. Его квартира. Я больше не смогу жить в ней с ним. Каждый день под одной крышей, видеть его, зная то, что я узнала сегодня.
И будет ли он рад моему присутствию?
Но что? что теперь делать? Как жить дальше?
Из груди вырывается полустон, полувсхлип.
Сидящий впереди попутчик поворачивается и спрашивает:
– Эй, девушка! Чего глазки на мокром месте? Что стряслось, красавица? Из-за мужика, поди, ревешь? Брось на хрен! Не стоим мы ваших слез!
Это потрепанный дядька средних лет, лысоватый, разбитной. Ему скучно, он под мухой и полон пьяной любви к людям.
Мотаю головой. Наверное, у меня ужасный вид, потому что мужик начинает всерьез беспокоиться.
– На… на, выпей! Легше станет.
Он украдкой наливает мне что-то коричневое в бумажный стаканчик и воровато протягивает в щель между спинками.
Я беру и выпиваю дешевый коньяк одним залпом, даже не думая, что не стоит принимать напитки от незнакомых людей.
– Ну вот и умница! – хвалит меня дядька. И продолжает допытываться:
– Ну, скажи, что стряслось-то? Муж изменил? Если баба вот такая убитая, зареванная, то одно из двух: либо муж алкаш, либо изменил. Алкаш у тебя он вряд ли… ты вон вся чистенькая, синяков нет. Значит, изменил, кобелина? Да?
Молчу. Хочется зажать уши.
– Плюнь и разотри! Говна-то! У нас мужиков так: бабу оприходовал, как чихнул. Это ерунда! Главное ведь тут, в сердце… – он бьет себя в грудь и пьяно всхлипывает. – Любим-то мы одну, до гроба, до самой смерти…А вы из чепухи трагедию делаете! Вот моя такая же…
И этот нетрезвый ловелас начинает нудно рассказывать о том как он и Машку, и соседку Дашку, и Вальку со склада… а жена у него умница, и красавица, и все он в дом, и пыль с нее сдувает, и заплату ей отдает, а она! Не хочет понять природы мужской!
Господи, неужели все они такие, думаю с тоской. Вот и меня коснулась эта грязь. Дима… мой Дима. Честный, благородный, добрый! Уж я-то была уверена: у нас все не так. Никогда такого не будет, это невозможно! И вот это случилось. Я не могу поверить… не могу. Это сон, дурной сон! Проснусь, и завтра все будет как прежде.
Коньяк все же помог. Мужик затихает, наваливается усталость, и оставшиеся два часа до дома я провожу в беспокойной дремоте.
Когда вышла на автовокзале с гудящей головой, на трясущихся ногах и с пересохшим горлом, была уже половина десятого. Как добралась до дома – не помню.
Стоило перешагнуть порог пустой, темной квартиры, поняла: я не могу здесь остаться. В этой квартире прошли мои счастливые годы вместе с Димой. Это время кончилось. Все кончилось. Та жизнь кончилась.
Послезавтра приедет Дима. Я не могу его видеть. Не могу слышать. С меня хватит его оправданий, объяснений. Как жить с ним, ложиться в одну постель, зная, что он думает о другой? Что он целовал другую? И теперь не я одна знаю вкус его губ, его запах, прикосновение его рук? И он попробовал вкус другой женщины… Ленки!
Я должна уйти.
На меня нападает лихорадка. Достаю чемодан, с бешеной скоростью кидаю в него нужные вещи. Попутно листаю сайты гостиниц, где могу остановиться на несколько дней. Близких подруг у меня нет. К матери идти – не дай боже.
Поживу в гостинице, а там посмотрим. На работу тоже не пойду. Есть ноутбук, буду работать дистанционно. Если вообще смогу работать. Сейчас я чувствую себя больной, разбитой. Мне бы лечь скорей… сунуть голову под подушку. И плакать, плакать…
Выхожу из квартиры, тщательно запираю дверь. Сумка легкая – только самое необходимое. За остальными вещами вернусь позже.
И когда я уже пересекла двор и дошла до арки на улицу, увидела, как в проезд на бешеной скорости свернула знакомая машина. Димкина! Он догадался, куда я отправилась, и кинулся за мной!
Я ждала чего-то подобного. Но Димин поступок ничего не меняет... Он поступил так, как и должен совестливый мужчина. А сейчас его совесть ест его заживо.