«Бандос?»
Стоило ему только посмотреть на меня. Как меня предательски бросило в дрожь, а почему — сам не знаю… Будто бы само его присутствие морально давило на меня.
— Приветствую тебя, адепт Анастасия, — коротко сказал Джеймс и вновь уставился на меня. — Ты у нас кто? Как звать? Причина смерти?
Настя было начала отвечать на его вопросы за меня, но Джеймс поднял руку и резко рявкнул:
— Я не тебя спрашивал, ученица. Пускай он сам говорит!
«О, а у него голосок то о-го-го! Уверен, в 90-е выбивал долги на рынке!»
Моя осанка чуть выпрямилась, я поднял взгляд и уже без дрожи в теле ответил:
— Меня зовут Паша, можно просто Павлик, мне не принципиально. Я человек и меня сбила машина.
Джеймс на миг задумался, затем кивнул, будто бы принял моё «объяснение».
— Жаль… Не все Жнецы умирают достойно. Скажи мне, Павлик, тебе было больно?
«Что за странные вопросы? Хотя… А это было больно?»
— Если честно ответить, то я и не особо это помню. Это как бы и немного больно, и не так уж и сильно, чтобы об этом вспоминать.
Я ответил и замер, обдумывая слова, сказанные мной. Джеймс подождал минуту, изучая мои «внешние» составляющие, а затем широко улыбнулся.
— Задумался над собственной смертью? Бывает, не ты первый с таким «состоянием» стоишь перед моим столом. — а когда увидел мой «понимающий» взгляд, улыбнулся еще шире и продолжил, — Просто расслабься, пацан. Мы все понимаем. Что ты достаточно пережил за сегодняшний день.
После его слов, я как будто бы выдохнул, успокоился, мои плечи опустились, и я почувствовал спокойствие. Но это точно было не из-за его устрашающего вида, который сам за себя говорил: «Ослушаешься? Кадык вырву!». Его тон, его нотка отцовской заботы в голосе — позволили мне реально успокоиться.
Он указал на два стула и «приказал» нам сесть.
— Меня зову Джеймс. Можешь меня назвать просто — учитель. Свое призвание быть жнецом — я обнаружил пол века назад, в похожей ситуации, как и у тебя.
— Ага, — протянул я, — Называть учителем? А зачем? Вы что-то преподаёте?
«Это что за бред? Я попал в школу косплея? Что за наряды? Какие нафиг Жнецы?»
Джеймс недовольно глянул на Настю, которая потупилась под его взором и сказал:
— Понятно, моя ученица ничего не рассказала… Ладно, тогда я начну с самого начала.
Будучи студентом технологического университета, я крайне ненавидел эту фразу: «начну с самого начала», но глядя на «учителя», я был готов слушать «лекцию» без особых своих «тараканов». Я откинулся на спинку стула, готовый выслушать все, что мне решит рассказать этот мужик.
«Надеюсь, ты не такой же нудный как Михаил Сергеевич…»
— Как вы уже успели заметить, вы погибли. Вас сбил грузовик, и ваша жизнь оборвалась.
«Спасибо, Капитан Очевидность».
— Но у тебя появился второй шансы жить полноценной жизнью. Сама Смерть избрала тебе судьбу быть Жнецом, а моя ученица — нашла тебя и привела ко мне!
Джеймс остановился, я в свою очередь уставился на него, ожидая, что он продолжит свою «лекцию», но мужик молчал. Наконец он наклонился над своим столом, глядя пристально в мои глаза, будто бы ожидал ответа.
«А что мне отвечать то? Вопросов не было!»
Но взгляд «учителя» был неугомонным.
— А что? Что мне сказать? Вам нужно подтверждение, что я умер? — возмутился я, — Да, я умер, но хвала Анубису — я вновь жив, если это так можно назвать. Но почему я должен быть каки-то жнецом и на кого-то работать?
Джеймс разочарованно вздохнул.
— Вам придется это делать. Вы были «оживлены» ради баланса сил. И раз уж на то пошло, ваша Смерть — это баланс. Ведь все умирают и рождаются, а если что-то нарушает баланс — мы это стараемся исправить!
«Ну он вообще ничего не объяснил! Какой баланс? При чем тут моя смерть?»
— Не, я на это не подписывался, работать ни на какую смерть, участвовать в вашем балансе и бла-бла-бла, не буду. Раз мне судьба дала шанс прожить второй раз, то я буду жить полноценно и нормально.
«Кучка кулонов». — промелькнуло в моей голове, я демонстративно встал и подумал поклониться в прощальном знаке. Ну а что? Он же учитель Жнецов и так далее, нужно быть вежливым.
Но все же подобные вещи я решил не делать. Больно мне не нравилась его бандитская физиономия. Я просто встал и обернулся к двери.
«Пускай меня считают неисправимым, грубияном, но мне все до „лампочки“, в этом „спектакле“ я участвовать не буду».
— Настя. — сказал Джеймс.
От его голоса по спине пробежался холодок, хотя он был на тон тише обычного, и не выглядел как-то угрожающим, или злым.