Но когда Фред открыл с ее стороны дверь, чтобы представить ее брату, его жене и своей сестре, приготовленные слова мгновенно вылетели у нее из головы. Энн тепло улыбнулась и полностью завладела положением.
— Вы, наверное, ужасно устали, проведя в пути всю ночь, — сказала она с симпатией в голосе. — Пойдемте в дом, а мужчины пока займутся вашей лошадкой. Я покажу вам гостевую комнату. Постель там застлана заново. Все что остается сделать, это откинуть одеяло и лечь. А утром вы можете спать сколько угодно…
Измученная, долгой дорогой и приятно удивленная явным дружелюбием этих двух женщин по отношению к совершенно незнакомому человеку, Дора не смогла больше сопротивляться.
— Большое спасибо, мы остаемся, — сказала Дора, изобразив улыбку. — Но утром нам непременно нужно будет уехать.
Однако Дора не смогла уехать утром из-за состояния Ласточки, у которой после ночной поездки стало хуже с ногой, и вся обратная дорога могла оказаться для нее роковой.
Те два или три дня, которые Дора планировала провести на ранчо, превратились в четыре, потом в пять, пролетев незаметно, и она ничего не могла с этим поделать. Окруженная радушным семейством Норманов и отрезанная от всего остального мира, она совершенно забыла и о родео, и о так и не накопленных на учебу деньгах. Казалось, что и завтра-то никогда не наступит, что уж там говорить об осени и ее последнем семестре в колледже!
Временами сознание подсказывало ей, что она злоупотребляет гостеприимством Норманов, и тогда она клялась завтра же уехать. Лошадь чувствовала себя значительно лучше, и, если они проделают дорогу до дому в несколько этапов, не пытаясь осилить за один день, Ласточка прекрасно перенесет ее. Но каждый раз, когда она заговаривалась об отъезде, Джаннет, Энн и Мэл, жена Барри, уговаривали пожить у них еще немножко, и ей все труднее становилось подыскивать предлоги, чтобы отказаться. Отец ее теперь, когда рядом находилась Джесси Хексли, пил свои лекарства от давления с завидной регулярностью, так что из-за него торопиться домой не было причин. Дочка проводила здесь, похоже, лучшее время в жизни и была готова остаться в этом доме навсегда. Работники на ранчо, видимо задавшись целью окончательно испортить Дору, таскали ее с собой по всем уголкам огромной фермы, как когда-то они делали с Джаннет, и учили, как стать настоящим ковбоем в женском варианте.
Не в силах больше бегать от правды, Доре следовало признать, что и она тоже хотела бы здесь остаться… на дни, на недели, на годы. И все из-за Фреда.
Она любит его. Теперь она знала это твердо. А раз так, тем больше у нее оснований, как можно скорее покинуть ранчо, решила Дора. Правда, осуществить свое намерение сейчас не представлялось возможности. Приближался День независимости, и семья Норманов, как и каждый год, планировала устроить грандиозное празднество для всей округи с угощением, фейерверком, танцами под открытым небом. Как только все закончится и Бетси посмотрит фейерверк, который, как знала Дора, ей хотелось увидеть до смерти, они тут же уедут.
К тому времени, когда подошел праздник, Фред был уже готов кусать ногти. Весь день то там, то сям он видел Дору, но всегда она была вне пределов досягаемости, то помогая другим женщинам, то приглядывая за Бетси, чтобы та не оказалась втянутой в какую-нибудь проделку, устроенную хулиганистыми соседскими детьми, то разговаривала с кем-нибудь из гостей. А потом вдруг резко стемнело, и Дора куда-то пропала. Встревоженный, он отправился на ее поиски.
Сначала Фред нашел Бетси, нетерпеливо ожидавшую вместе с другими детьми начала фейерверка. Отозвав ее в сторонку, он спросил:
— Ты не знаешь, где твоя мама, солнышко? Я повсюду ищу ее.
— А, она убирается в кемпере, чтобы мы могли утром уехать.
Фред удивился бы больше, если бы Бетси развернулась и стукнула его каблуком в самую голень.
— Вы уезжаете?
— Ммм. Мама говорит, что Ласточке гораздо лучше, так что нам пора возвращаться на родео. Ну почему же фейерверк все не начинается? Мы ждем уже целую вечность!
Со вспыхнувшим в глазах гневом он обнял ее и отправил назад к ребятам.
— Теперь уже скоро, котенок, — пробормотал Фред сквозь стиснутые зубы. — В любой момент.
Я, пообещал он себе, направляясь туда, где рядом с конюшней стоял кемпер Доры, убью ее. Все это время она собиралась уехать, а ему не сказала ни слова. Таким вот трусливым, хитрым, подлым образом…