То есть я проститутка, а когда Милка в блонд покрасилась — сплошные охи, вздохи и восхищение тем, какая она красивая, стильная и прекрасная.
Хотя что уж отрицать. Это мать у меня — курица сельская, ничего кроме огорода и заготовок не видит и знать не хочет, а сестра ее, Мила, она другая. Живет в большом городе, в шикарном доме, мутит бизнес, гоняет на крутой тачке, носит брендовые шмотки и замужем за мужиком, в которого я влюбилась с первого взгляда.
…Помню, как они приехали к нам знакомиться. Я тогда в восьмом классе была, прибежала с уроков, ворвалась на кухню, а там он.
Высокий, красивый, сильный, и улыбка, как у звезды на страницах глянцевых журналов.
— Эта мелочь — моя племяха, — сказала тогда Мила, — Зоя, но мы все зовем ее Зайкой.
— Здравствуй, Зайка, — поздоровался он, протягивая руку. Я что-то промямлила, дернулась, случайно царапнула его и, задыхаясь от стыда, убежала, а потом полночи не спала, смотрела на свою ладонь, и улыбалась.
А на утро проснулась новым человеком. Поняла, что с меня хватит. Деревни, мамашиных наставлений, китайского барахла и дешевой косметики. Я поняла, что хочу быть такой как Мила.
Она живет той жизнью, о которой я мечтаю, которой я достойна.
Я! Не она!
Я хочу такие же волосы как у нее. Такие же шмотки, сумку и телефон. Я хочу свой бизнес, дом, в который не стыдно приглашать гостей, без вонючих коз и куриного кудахтанья на заднем дворе. Я хочу так же щелкать брелоком и садиться за руль дорогой тачки, а по вечерам встречать с работы шикарного мужика, который будет дарить мне охапки роз и смотреть, как на самое большое сокровище.
Я заслуживаю этого как никто другой! И готова бороться до самого конца!
Иногда твое счастье по ошибке приплывает другим людям, и надо иметь смелость чтобы его забрать.
Первый шаг я уже сделала. Приехала сюда.
Когда выворачиваем на один из главных проспектов города, я явственно слышу унылое ворчание живота. Не моего.
Боже, ну я и курица! Гостеприимство просто минус сотый уровень. Ребенок почти сутки в поезде трясся, голодный, холодный, уставший, а я даже перекусить не предложила! Бедняга, приехала, называется, к тетке погостить.
— Зай, ты, наверное, кушать хочешь? — виновато спрашиваю у нее.
Она морщит свой маленький аккуратный носик, задумчиво стучит кончиками пальцев по подлокотнику и выдаёт:
— Я бы не отказалась от какого-нибудь бургера или сосиски в тесте.
— Даже не думай, — мне стыдно и хочется загладить свою невнимательность, — Сейчас мы с тобой заскочим на минутку в салон. Нужно отдать девочкам рекламные материалы, а потом отправимся в одно прекрасное местечко. Там подают такую пасту, что пальчики оближешь. Договорились?
Она скромно опускает взгляд:
— Это, наверное, дорого…
— Я угощаю.
Пока я кручу баранку автомобиля, Зайка сидит рядом и, не прекращая, восхищается тем, что происходит за окном. И дома-то красивые, и лица-то у людей счастливые, и погода такая прекрасная, и всё как будто специально радуется ее приезду. Смешная она и наивная.
Постояв в пробке-пятиминутке, мы выворачиваем на улицу, где расположен один из моих салонов:
— Посидишь или пойдешь со мной?
— Конечно пойду! Мне же интересно! — забыв о голоде, племянница выскакивает из машины, оглядывается по сторонам, чуть ли не подпрыгивая от восторга. В ней столько энергии, что хватит для освещения целого города.
Я достаю из багажника пакеты и, тихо посмеиваясь, иду к стеклянным дверям, а Зайка семенит следом, неустанно восхищаясь всем, что попадает в поле зрения.
Внутри нас встречает администратор Аллочка:
— Мила Дмитриевна, добрый день! Как вовремя вы пришли! У меня возникло несколько рабочих моментов.
— Минутку, — кладу пакеты на стойку ресепшн и обращаюсь к племяннице, — Зай, я быстро. Можешь пока посмотреть, как тут у нас здорово.
Зоя соглашается без единого намека на недовольство. И пока я обсуждаю с Аллочкой насущные вопросы, бродит по холлу и аккуратно прикасается то к удобным оливковым креслам, то картинам на стене, то к стойке, на которой представлены самые свежие выпуски модных журналов.
— Здесь так красиво, — с трудом произносит она.
— Нравится? — не без гордости.
— Шутишь? Я даже дышать от восторга не могу.
Мне очень приятно, что мое детище производит такое впечатление.
— Место, это ладно, — скромно отмахиваюсь, — ты еще не знаешь, какие у меня мастера работают. Из кого угодно королеву сделают.
Она снова пытливо смотрит на мои волосы: