Дольше всего помнили меня духи, нарядная гелиевая свеча и бальзам «Звездочка». Некоторые вещи служили очень долго, многие годы, потому что они были настоящие – из замши и кожи – сумочка и перчатки, сапожки и пальто… А вот овечьи носки, которые выглядели столь пушисто и даже пахли овцой, прохудились на пятках сразу, как ты стала их носить, первой же осенью без меня – это из тех товаров, которые обладают такой степенью прочности, чтобы только донести до прилавка.
Некоторые вещи получили вторую жизнь – пошли на тряпки или заплатки. Мед из настоящего липового бочонка вы с дочкой ели всю зиму, а потом этот бочонок долго использовался для хранения сахара, и дочка, когда выросла, все никак не хотела расстаться с добрым пузатым бочонком, который увлекал ее в сладкие дремы о детстве… А кусочки кожи ты бережно хранила в своем портняжном мешочке и ставила заплатки, щурясь, подбирая цвет для вещей своих внуков и правнуков.
Легкий любовный шопинг увел меня в бесконечность времени, превратившись в художественное и духовное что-то, несмотря на то, что это всего лишь один из убогих аттракционов потребления. А ведь мы, художники, кровно ненавидим общество потребления. Впрочем, наверное, как и любое общество.
Почему художник так ненавидит общество потребления
Почему художник так ненавидит «общество потребления»? Не потому ли, что оно и самого художника превращает в подобие товара?
Наш конфликт был не в том, что ты пожелала другого мужчину. Просто нам хотелось делать разные песенки.
Я хотел делать с тобой великие песенки. А твоя цель: жить и зарабатывать на жизнь, делать песенки, которые поют, ломаясь в суставах, дурачки и дурочки, пляшущие человечки безо всякого кода в движениях, поют и отплясывают несколько недель, пока вся эта дрянь не провалится в небытие.
Я же хотел сочинить с тобой что-то вроде As Tears Go by или Мир без любимого.
Между прочим, это не идет вразрез с коммерческим интересом: такие шедевры несут с собой не только волны счастья. Можно представить, сколько денег накрутили граммофонные романсы начала века, и скольких людей они содержали…
Наш конфликт – это земля и небо, дом и дорога, женщина и мужчина в конце концов.
Я хотел, чтобы моя девушка умерла
Я хотел, чтобы моя девушка умерла, вернее, в детстве у меня случилась такая бредовая фантазия – чтобы у меня была девушка, и чтобы она потом умерла…
И вот я, одинокий такой, грустный – иду… Сажусь на какой-то камень и курю… А вокруг лето, солнце и насекомые… И никто не посмеет подойти ко мне со своим справедливым, взрослым, завистливым гневом:
– Ага! Куришь! А ну-ка, пойдем-ка к твоей маме!
Потому что все дяди и тети будут знать, что вот он – сидит и курит, именно потому, что у него девушка умерла. И лучше не трогать его – убьет.
И главное, что другие девушки будут понимать мое горе. И не смогут претендовать на мою свободу, пока мое горе не пройдет. А ведь оно, это горе, может длиться и длиться – хоть всю жизнь.
Эту мою детскую фантазию – кто мне ее простит? В сущности, пустяк: человеку и не такое приходит в голову – сон разума непредсказуем…
Если бы не Лена, которая действительно была моей девушкой, а потом умерла. Лена, которую теперь никогда уже не забыть. Девушка, которая взяла меня чуть ли не силой, потому что не умереть хотела, а жить, последние годы жизни в радости провести. Сон разума в руку попал. Нет мне прощенья.
Мы занимались любовью под музыку иуфедуы
Мы занимались любовью под музыку Иуфедуы. В данном случае, можно было даже сказать – «делали это» – не греша против русского языка, ибо здесь англицизмы оправданы.
«Иуфедуы» – это всего лишь ‘Beatles’ – если от волнения забыть перейти на английский регистр. Но слово получилось значимое, и я оставлю его.
Обратное переложение звучит не менее славно:,bnkp или, bnks. Что-то от звука, с которым человек без финансовых проблем открывает банку кулера.
Да и символично все это, поскольку иногда из ближайшего интернет-кафе ты посылала мне в офис шифровки, вроде: «z vjue nhf[yenmcz c nj,jq dj dnjhybr lytv»
Домой ты писала иначе: «Я соскучилась. Приходи в среду с самого утра»
Утренняя камасутра… Просится в какие-то долбанные стихи. А ты оказалась из тех девушек, которые шепчут: «Подожди!» и шлепают босыми ногами к мьюзик-центру. Как же я ненавидел эту привычку в других, и как полюбил в тебе… Не потому, что тебя извиняла твоя профессиональная принадлежность к музыке. Потому что я любил тебя и любил все твое.
Я записал Специальный Диск. Это были не просто песенки Битлов. Я выстроил их в мудрые последовательности. Мерзкий извращенец, я создал несколько любовных симфоний, классических и хаотичных, на любое твое настроение…