Побежал наверх, подставился, скользящее тело меня по склону перевернуло, подставился еще раз, нормально, оно полетело куда надо. Мадам съехала, не понимая, что могло случиться. Правда скорость небольшая, только ушибы, а она и говорит:
– Там наверху моя шляпа.
И я пошел искать вверх по склону, привез.
Жанна при переходе к Клухорскому перевалу на склоне еще раз поскользнулась, ей помог проводник- грузин. Так что от похода, в отличие от меня, у нее остались невеселые воспоминания. Ко мне претензии высказывались только раз, когда жена чистила картошку, а я со своими заместителями по политчасти и по хозяйству отдыхали. Мы же начальство.
По дороге к южному приюту был момент, когда вся женская часть группы захотела меня сбросить в пропасть. Подошли к крутому спуску, и надо опять же на мягком месте спускаться. Они сели, а дальше страшно. Боря дал команду: «Сбрасывай!». Я подходил. Как меня не умоляли, что не обещали, но я нежно брал за плечи и спихивал. Потом в Домбае многие всю дорогу пищали, когда спускались по канатной кресельной дороге вниз, проплывая над лесами и горами.
В южном приюте я за весь вечер не проиграл ни одной партии в пинг-понг.
В Сухуми ехали на крытом грузовике, дорогу видел только я с заднего борта. Мимо с большой скоростью мелькали то пропасть, то скала, а тот, который вез, только давил на газ и пел свои местные песни. После Сухуми мы с пересадками вернулись домой.
Кажется, некоторое время, с кем-то из группы переписывались.
Днепропетровск. КБ «Южный». Гендиректор, трижды Герой Соц. Труда, Михаил Кузьмич Янгель. Колыбель проектирования и производства стратегических ракет, составляющих ядерный щит нашей Родины. Королев – это пропаганда социализма, а Янгель – оборона. У них возникла необходимость разработать программу испытаний на электромагнитную совместимость радиоэлектронного оборудования ракеты с наземными радиоэлектронными средствами. Я участвовал в научно-исследовательской работе по этому направлению. Для разработки и согласования программы послали меня. Встретили хорошо, накормили обедом, устроили в гостиницу и на следующий день мы программу сделали. Договорились, что я отдыхаю, а потом прихожу оформляю командировочные – и домой. В Запорожье жили наши знакомые по Уралу и на автобусе через Днепрогэс поехал в гости. Поезд Днепропетровск – Свердловск, симпатичная попутчица, пересадка в городе Георгиу–Деж (сейчас Лиски) в буфете в семь утра стакан портвейна, и – дома.
Каждый год осенью отдел на работе заказывал грузовик, и мы ездили по деревням за картофелем (в магазинах гнилая, на базаре дорогая, а там находили по нормальной цене прямо из погреба). Я привез маме два мешка, поставил у подвала, и сказал, что приеду и сам занесу. Но папа не стал ждать и взялся их переносить, а у него недавно была операция, и шов разошелся, потом говорили, что может это спровоцировало быстрое протекание болезни.
Он начал жаловаться на боли в спине еще летом, но друзья врачи сказали, что это старость, привыкнешь. Какая старость в пятьдесят шесть? Сейчас это почти молодой человек.
В октябре мне присвоили капитана, и с бутылкой коньяка я к папе пришел отметить. Он говорит:
– Я что-то неважно себя чувствую, ты пей коньяк, а я лучше спиритку чуть-чуть.
И вдруг мама говорит, что у папы рак, сделали операцию, диагноз неутешительный. Маме сказали, что надо ждать самого худшего. Для меня это был шок, и я долго привыкал к этому состоянию.
Капитану Вите перевезли мебель из частного дома в общежитие. На новоселье его жене понравилось моё пение. Она была музыкальный работником в детском саду. У них запил актер драмтеатра на роль Деда Мороза, и она предложила ее мне. Два выступления по сорок минут за двадцать пять рублей (тогда среднемесячная зарплата по стране была около ста рублей). Я согласился. Две недели учил сценарий на двенадцати тетрадных листах, два раза репетировал текст в сопровождении пианино. Все прошло без заминок, предыдущий муз работник с большим стажем, сказала:
– Всем хорош Дед Мороз: и поет, и пляшет, только худоват.
Новый год мы встретили вместе с папой. Он не показывал виду, что страдает, а в феврале его не стало. Прощание было организовано в вестибюле технологического института, где папа был зам проректора по научной работе (в национальной библиотеке есть его книга «Гидрирования канифоль»). Звучала фортепианная музыка: Чайковский «Осенняя песня», Бетховен «Лунная соната», первая часть сонаты Шопена и др. Создалось ощущение нежной щемящей грусти. Папа был светлый добрый человек. Дома, на праздниках, любил устраивать скетчи. Когда подросла Света, она у него играла блондинку, говорила: «Я – Ляксандра». Никогда не слышал его голос на повышенных тонах. Последние годы я заходил к нему на работу, и мы шли на футбол. По жизни я потерял хорошего друга.