Например, хрустальная люстра ручной работы, выполненная в виде сверкающего водопада. Хрустальные подвески прозрачными струйками сбегали вниз, солнечные лучи, падая на них, высекали искры холодного стеклянного огня, певучего, как камертон.
Да-а-а!.. Это было зрелище, скажу я вам!
– Можешь посмотреть ванную комнату, – сказала тетушка. – Тебе понравится.
Я вошла в комнату дядюшки робко, как провинциальная родственница. Ноги утонули в ковре до самых щиколоток. Я дошла до противоположной стены, толкнула закрытую дверь.
И осталась стоять с открытым ртом.
Нечто подобное я видела только по каналу «Культура». В передаче, где рассказывалось об античных фресках древнего города Зугма.
Ванная была не очень большая. Метров десять. Но вся она, от пола до потолка, была украшена кусочками разноцветного фаянса, сложенного в картины из греческих мифов.
Не могу утверждать точно, не сильна в греческой мифологии, но, по-моему, на полу был выложен сюжет похищения Европы. Пышнотелая золотоволосая барышня сидела на спине белого быка, плывущего к какому-то острову.
Ванны как таковой не было. В полу было сделано широкое углубление. В него вели три ступеньки. Надо полагать, именно здесь омывает свои телеса мой холеный дядюшка.
Ванная была отделана в холодных зеленовато-изумрудных тонах. Никаких шкафчиков я в ней не увидела. Шампуни, ароматизаторы и все остальные купальные принадлежности стояли в овальных стенных нишах.
Стильно. Ничего не скажешь, стильно.
Я еще раз окинула взглядом помещение, похожее на маленькую музейную комнатку.
Однако! Дядюшка-то сибарит!
– Понравилось? – спросила тетушка, когда я вернулась обратно, к входной двери.
– Даже страшно стало, – призналась я откровенно. – Сколько же все это стоило?
– Дорого, – ответила тетушка равнодушно. – Очень дорого.
Мы заглянули в три гостевые спальни, оставшиеся на этаже. Комнаты были уютными и безликими, как дорогие номера в отеле. Впрочем, оно и понятно. Люди, которые здесь останавливались, были только постояльцами, не жильцами. Поэтому их личные вкусы не имели никакого значения.
На первом этаже дома мы осмотрели гостиную, библиотеку, рабочий кабинет дядюшки и столовую. Все комнаты были обставлены с тем же прекрасным вкусом. Особенно потрясла меня библиотека, выдержанная в суровом готическом стиле: с деревянными панелями на стенах, с огромными темными шкафами, старинными глобусами, разрисованными драконами, огромным камином в полстены и длинным черным роялем.
Тетушка окинула все это великолепие равнодушным холодным взглядом и поторопила:
– Пойдем скорей. У меня еще много дел.
Ладно, – решила я про себя. – Посмотрю сама чуть позже.
Еще одно открытие потрясло меня не меньше, чем библиотека. Оказывается, в доме был огромный бассейн. Он занимал отдельное крыло и простирался вдаль метров на сорок, не меньше.
Огромные французские окна вдоль стен затенялись плотными жалюзи. Над бассейном сверкало синее небо, выложенное из непрозрачного тонированного стекла.
– Туда вмонтированы лампочки, – сказала тетушка и щелкнула одним из выключателей. На небе появилась россыпь смутно знакомых созвездий.
– Боже мой! – сказала я невнятно.
Вот что моя тетушка называла «быть небедной женщиной»! Я-то в простоте душевной тоже считала себя не бедной! А что? Зарплату получаю? – получаю. Крыша над головой есть? – есть.
И только сейчас я поняла, как смешно я выглядела в этой своей уверенности.
– Вода подогревается автоматически, – продолжала экскурсию тетушка. Толкнула дверь, полускрытую в нише, пояснила:
– Здесь котельная. Видишь термометр? Задаешь температуру, предположим, двадцать градусов, и поворачиваешь рубильник.
Сморщенные тетушкины руки со сверкающими кольцами проворно сновали среди ручек многочисленных приборов.
– Вот так. И все. Вода нагревается, а аппарат поддерживает заданную температуру.
– Морская вода? – не удержалась я.
Тетушка слегка приподняла густые соболиные брови и снисходительно ответила:
– Разумеется!
Я промолчала.
К бассейну прилагалась симпатичная финская сауна, обшитая деревом, и тренажерный зал.
– Ну, вот и все, – сказала тетушка, наконец. – Нравится?
Я пожала плечами. Слово звучало смешно. Я была просто раздавлена всем этим великолепием.
– Со временем освоишься, – утешила тетушка.
– Стоит ли? – спросила я горько.
Тетушка усмехнулась.
– Как знать, – ответила она.
Поправила прическу и велела:
– Ладно, занимайся своими делами. Мне нужно подготовиться к встрече мужа.
Прозвучало торжественно. Так обычно говорят о приезде президентов дружественных стран. О приезде «высоких гостей».
– Я на пляж, – сказала я, с трудом отрывая взгляд от мерцающих созвездий на синем стеклянном потолке.
– Удачи, – равнодушно пожелала тетушка.
Развернулась и покинула огромный зал. А я оглянулась, подняла руку и щелкнула выключателем.
Созвездия погасли. Только вода, подсвеченная снизу зелеными фонариками, переливалась в сточные боковые отверстия, закрытые узкой решеткой.
Я еще раз окинула затравленным взглядом все это великолепие и, волоча ноги, направилась к выходу из дома.
На пляж я приехала в полдень.
Хорошее настроение, с которым я проснулась сегодня утром, отчего-то меня покинуло. Не знаю отчего. Возможно оттого, что я почувствовала себя жалкой и нищей. Возможно, оттого, что благоразумие оживилось и принялось изводить меня нравоучениями.
– Там, где водятся такие деньги, ни о какой честной игре не может быть и речи! – поучало оно меня. – Сама подумай: зачем ты понадобилась супругам Володиным? Затем, что это как-то связано с их деловыми интересами. Кто ты для них? Никто! Случайная попутчица! Как только они решат, что приехали к нужной станции, тебя выкинут за борт! Так и помрешь, не узнав, зачем тебя наняли!
Я молчала. Ответить было нечего, и я молчала.
– А все твоя беспечность! – продолжало благоразумие. – Говорило я тебе: не кидайся на эти пять тысяч! Это сыр, который кладут в мышеловку для безмозглых мышек! А ты меня не послушалась! Вот и попалась!
– Ладно, хватит, – огрызнулась я. – Если ты такое умное, скажи, что мне делать?
– Бери ноги в руки – и назад, – откликнулось благоразумие, не медля ни секунды.
– Думаешь? – спросила я задумчиво.
– И думать нечего! И так все ясно!
Я вздохнула. Да, вполне возможно, что благоразумие право. Нужно уносить ноги, пока есть возможность.
На мгновение меня кольнула мысль о пяти тысячах долларов, которые придется вернуть обратно. Еще я вспомнила о том, что стала безработной, и что денег, имеющихся у меня в наличии, не хватит даже на неделю нормальной жизни после покупки авиабилета до Москвы…
В общем, я сильно трусила. Но в одном была солидарна со своим благоразумием: там, где водятся такие деньги, я могу быть только пешкой в непонятной мне игре.
Да. Нужно уносить ноги.
Утвердившись в этой мысли, я решила напоследок окунуться в море.
Влезла в теплую воду, немного побарахталась у берега, ибо плавать я почти не умею. Так, держусь на воде, как бревно. И только.
Удовольствия я не получила. Мрачные мысли отравили мне день.
Я вылезла из моря, переоделась в пляжной кабинке, бросила в сумку мокрый купальник вместе с влажным полотенцем и побрела к машине.
По дороге я размышляла, следует ли мне ехать за билетом прямо сейчас.
Вообще-то, чем раньше, тем лучше… Но!..
Мне не хотелось, чтобы шофер знал о задуманном мной побеге. Лучше сделать это незаметно. Интересно, как?
Я поерзала на сиденье и велела:
– Поехали в какое-нибудь кафе-мороженое.
– В парк? – уточнил шофер.
– В парк, в парк, – нетерпеливо согласилась я.
И мы поехали в парк.
Городской парк оказался благоустроенным и комфортным местом. Как и все, что предлагалось вниманию состоятельных обитателей города.