Эта фраза снова резанула мне ухо. Странно, что тяжелые травмы единственной кровной родственницы Елена Борисовна называет «неприятностью».
– Она поправится? – спросила я с невольным сочувствием к несчастной девушке. Оказывается, мы похожи не только внешне. Наши судьбы во многом сложились одинаково неудачно. Что-то мне подсказывает, что богатая тетка не слишком скрашивала существование бедной сиротки.
– Она поправится, – подтвердила гостья. – Но не скоро.
Она побарабанила пальцами по деревянному столику. Я невольно посмотрела на ее руку.
Руки выдавали возраст гостьи. Несмотря на идеальный маникюр, это были руки старой женщины. Сухая сморщенная кожа, коричневые пигментные «веснушки»… Ничто не могло компенсировать разрушения, проделанные временем. Даже драгоценности, сиянием которых были буквально облиты ее пальцы.
Елена Борисовна заметила мой взгляд, прикованный к ее руке. Чуть нахмурилась и убрала ладонь со стола. Что-то мне подсказывает, что муж намного младше нее. Лет на десять как минимум. А то и больше.
– Она поправится не скоро, – повторила гостья. – А мне очень нужно, чтобы никто не знал о том, что произошло.
– Почему? – удивилась я.
– Есть семейные резоны, – уклончиво ответила Елена Борисовна. – Мне бы не хотелось о них распространяться.
Я пожала плечами. Не хочется, так не распространяйся.
– И вы могли бы мне помочь, – договорила гостья.
– Да? – спросила я без особого удивления. Я уже знала, что последует за этой фразой.
– Да.
– Каким образом?
Елена Борисовна аккуратно промокнула салфеткой губы. Сложила бумажку и положила ее на свое блюдце.
– Вы могли бы пожить в нашем доме до тех пор, пока Женя не вернется из больницы, – сказала она наконец.
Я невольно восхитилась элегантностью формулировки. Не сказала ведь: «Притворись другим человеком»! Выразилась очень даже красиво: «Поживи у нас в доме». Можно сказать, пригласила меня в гости.
– Вы думаете, это будет так просто? – усомнилась я.
Гостья пожала плечами.
– Не вижу ничего сложного…
– Мы похожи внешне, но Женя – совсем другой человек, – напомнила я. – Со своими привычками, своей манерой разговаривать, своей мимикой, своим голосом… У нее наверняка есть друзья и подруги, обмануть которых я не смогу.
– У Жени нет ни друзей, ни подруг, – спокойно ответила Елена Борисовна.
– Нет? – поразилась я.
– Ни одной!
– Разве так бывает?
Она посмотрела на меня, чуть прищурив красивые глаза.
– А у вас их много? Подруг?
Я поперхнулась. Уловить подтекст, скрытый в этом вопросе, было несложно. Так же несложно было догадаться о том, что обо мне собрали кое-какую информацию.
Круто! За один день!
– Вы, видимо, уже знаете, что нет, – ответила я сухо.
– Знаю, – подтвердила Елена Борисовна.
– Оперативно! – похвалила я.
Она развела руками.
– А что вы хотели? Я приглашаю в дом незнакомого человека! Должна же я собрать о нем хотя бы самые общие сведения!
– Резонно, – вынуждена была признать я.
– По-моему, тоже. Так что? Вы согласны?
– Нет, подождите…
Я запаниковала.
– Что мне придется делать? Ладно, допустим, что подруг и друзей у Жени нет. Но в вашем доме наверняка бывают люди, которые хорошо ее знают. Например, друзья вашего мужа. Или ваши деловые знакомые. Потом, существует прислуга…
– Прислугу мы сменили сразу после того, как произошла авария, – бесстрастно доложила Елена Борисовна. – Друзей у меня и мужа немного. С Женей мы никого из них не знакомили.
– Боже!
На минуту мне стало страшно.
– Что же она у вас, как в тюрьме, жила?!
Наши глаза столкнулись. И после минутной дуэли Елена Борисовна первой опустила ресницы.
– В общем, вы угадали, – сказала она ровным тоном. – Мы огораживали Женю от внешнего мира.
Я постеснялась спрашивать почему. Елена Борисовна подняла на меня холодный взгляд и припечатала:
– Женя была наркоманкой. Последние три года она сидела уже не на таблетках, а на героине.
Я прикусила губу. Богатые тоже плачут. Это точно.
– Мы старались перекрыть ей все возможности достать наркотик, – продолжала Елена Борисовна. – Но она все равно умудрялась найти лазейку. Несколько раз я ловила прислугу на том, что они снабжали ее наркотиком. Естественно, я их увольняла. Но являлись другие, такие же жадные.
– Ну не давали бы ей денег! – не удержалась я.
– Пытались! В этом случае Женя расплачивалась не деньгами, – пояснила гостья. – Одеждой, драгоценностями… Этого мы у нее отнять не могли.
Я молча качнула головой. Действительно, скверная ситуация.
– Она попала в аварию потому, что была под кайфом, – брезгливо продолжала Елена Борисовна. – Сами понимаете, чего мне стоило замять эту историю. А тут еще день рождения…
Она вздохнула. Я молчала.
– У Жени скоро день рождения, – пояснила Елена Борисовна. – Тридцать лет. Съедутся родственники мужа. Их много, и все они голодные, как саранча. Если он узнают, что Женя на грани жизни и смерти…
Она сделала многозначительную паузу.
– Вы понимаете?..
– Нет, – ответила я честно. – Ничего не понимаю.
– В случае, если Женя умрет, моим единственным наследником становится мой муж, – пояснила Елена Борисовна.
– Но, если с Женей что-то случится…
Я запнулась. Не так-то легко говорить о смерти другого человека. Даже гипотетически.
– …вы можете написать завещание и оставить свои деньги кому угодно.
– Да, если успею, – согласилась Елена Борисовна. – А если нет?
Наши глаза снова встретились. И на этот раз я первой опустила ресницы.
– Все настолько плохо? – спросила я, не поднимая взгляда.
– Даже хуже, чем я могу вам сказать, – сдержанно ответила гостья.
– Но ваш муж! Он может рассказать своим родственникам правду!
– Я плачу ему за молчание, – прервала меня Елена Борисовна. – Хорошо плачу. Ему пока выгодно держать язык за зубами. Если с Женей что-то произойдет и его родня об этом узнает…
Она пожала плечами.
– Я не успею доехать до нотариуса, – сказала она просто.
У меня на языке вертелся ответ, в духе того, что нотариус может и сам к ней приехать… Но я посмотрела в стальные серые глаза напротив и не рискнула этого произнести.
Она, конечно, что-то не договаривала, но что именно? Этого я не понимала.
– В общем, ничего сложного вам делать не придется, – продолжила Елена Борисовна, вдохновленная моим молчанием. – Считайте, что это хорошо оплаченный отпуск. Будете жить в нашем доме на берегу моря. Прислуга новая, Женю никто из них не знает. Кроме меня и мужа общаться вам ни с кем не придется. Единственное, что вам придется делать, – это изредка выезжать в город. Пройдетесь по магазинам, купите себе все, что пожелаете… По моей кредитке, разумеется… Вечером съездите на дискотеку или в ресторан… В общем, покажетесь на людях. А в ноябре мы отметим ваш день рождения.
– То есть день рождения вашей племянницы, – уточнила я.
– Да, – согласилась Елена Борисовна. – Моей племянницы. Но ее роль сыграете вы. Соберутся родственники, которые Женю видят раз в год на дне рождения. Мы покажем им здоровую жизнерадостную девушку, которая перестала колоться и начала новую жизнь… В общем, вы понимаете.
Я кивнула.
– После чего я с вами расплачиваюсь, и вы едете домой. Или на Гавайи, отдыхать. Денег вам хватит на любую поездку.
– Если можно, об этом поподробней, – попросила я неловко.
– Три тысячи долларов в месяц, – ответила Елена Борисовна, не задумываясь. – На всем готовом, разумеется. Деньги на расходы сюда не включаются. Их я вам буду выдавать отдельно.
У меня пересохло во рту.
– Получается…
– Получается девять тысяч долларов, – подсказала Елена Борисовна. – Плюс любые тряпки, которые вам понравятся. В общем, полное обмундирование.
И она любезно улыбнулась.
Я упала в кресло и откинулась на спинку. Девять тысяч долларов! Мамочка!