Вот примерно так я и объяснила родителям свою нелюбовь к чтению.
- Я тебя понимаю, Сильвия, - грустно сказал папа. – Но ведь это – наше прошлое, прошлое всего человечества. Его надо знать и помнить. Даже если оно никогда не вернется.
- А мне не интересно! – заявила я. – Ни капельки! И вообще, прошлого нет. Есть только настоящее, и началось оно с Контакта.
Это не я такая умная, это Ванька. Как-то он высказал такую мысль, мне ужасно понравилось, только вот повода блеснуть не было. А тут появился.
Папа как-то странно посмотрел на меня и больше к этому вопросу не возвращался. А я из принципа скачала из библиотеки книжку «Контакт: шок и надежда» и перечитала всю от корки до корки, хотя знаю ее почти наизусть. И вечером за ужином цитировала оттуда целые абзацы.
И про Чужих, и про Эпидемию, охватившую всю планету; как умирали дети и только дети, потому что у взрослых нервная система уже сформирована и нейровирус им не страшен; как потом изобрели вакцину, и дети перестали умирать, только расти должны были в герметичных капсулах… Ну, и так далее. Короче, все это знают.
Мама сидела с каменным лицом, а папа сперва болезненно морщился, а потом попросил меня замолчать.
- Почему? – удивилась я. – Ты же хотел, чтобы я читала? Вот я и читаю. А что? Хорошая ведь книжка.
- В печку ее, - непонятно пробормотал папа и вышел из-за стола.
- Ну вот, - обиделась я. – То – давай, давай, читай. А то прям недовольны.
- Не все так просто, Сильвия, - просипела мама. – Эта книжка… она больше популярная, чем научная. На деле все гораздо сложнее.
- Да чего там сложного? – с досадой возразила я. – Все же понятно: встретились две цивилизации, разный метаболизм, разная физиология. Ну, заразили они нас этим нейровирусом. Так не со зла же! Непредвиденная случайность. И вообще, кто знает, может, мы их тоже чем-то заразили? Может, наш насморк для них смертелен? Ну, да, были жертвы, но ведь теперь-то все хорошо? И пользы от Контакта гораздо больше, чем вреда! Сама же рассказывала, что те же наши капсулы спроектировали пришельцы.
Мама не любит со мной спорить. Потому что ей говорить трудно, а меня иногда заносит, я тараторю с пулеметной скоростью, динамик у меня будь здоров, и получается, что последнее слово всегда за мной остается. Папа меня упрекает за это, да я и сама знаю, что нехорошо поступаю. Но поделать ничего с собой не могу. Такая я вот увлекающаяся натура.
В общем, вечер прошел натянуто, и спать я отправилась надутая. А ночью разразилась такая гроза, которой давно уже не было. Молнии сверкали одна за другой, от грохота дом сотрясался до основания, так что я, хотя и не боюсь грозы, уснуть долго не могла.
Зато утро выдалось расчудесное! И голубое-голубое небо, и яркое солнце, и сверкающие капли на листьях. И – тишина.
Это я потом сообразила, про тишину. И удивилась: ни тебе бормотанья телевизора, ни гудения холодильника, только шаги внизу и голоса.
- Электричество отключили, - объяснил папа. Был он чем-то озабочен и вроде бы даже встревожен. – Авария на подстанции. Довольно серьезная. Мы убегаем, а ты, Сильвия, будь молодцом, очень тебя прошу. И… посиди-ка ты лучше дома сегодня. Боюсь, эта песня на целый день.
Сидеть дома? В такой день? Ага, щас прям! Я дождалась, когда машина родителей скрылась за поворотом, вытерпела еще десять минут на всякий случай, и выскользнула на улицу.
Можете считать меня авантюристкой, я не обижусь. Что выросло, как говорится, то выросло. И если у меня появляется идея, я из-под себя выпрыгну, а задуманное совершу. Ведь что самое главное в любой авантюре? Главное – не терять головы и сохранять хладнокровие.
Людей на улице было немного, все они были озабочены и страшно спешили. На меня и внимания никто не обратил, так что я без помех взлетела метров на триста и тихонечко, без форсажа, поплыла на запад. К Периметру. И очень скоро оказалась в знакомом месте.
Я видела высокий тополь и старый полуразрушенный сарай в десяти метрах за ним. А вот чего я не видела, так это опалесцирующей, слегка потрескивающей дымки между ними. И это означало только одно – Периметр отключен.