- Эдя! – крикнул маленький карлик. - Кусно!
- Что, опять немытые огурцы лопал? – сурово спросил Эдик, поднимая его на руки. – Опять живот болеть будет? Бяка. Понял? Бя-ка. Нельзя.
- Кусно, - убеждённо повторил маленький карлик. – Не бяка.
Бедняжка, с сочувствием подумала я. Мало того, что уродец, так еще и слабоумный, даже говорить толком не может.
- Вот я скажу бабушке, она тебе задаст, - пригрозил Эдик, но дурачок только залился звонким смехом. – Ну, тогда дедушке.
Упоминание о дедушке подействовало. Мелкий уродец сполз с Эдика, засунул грязный палец в рот и с опаской огляделся.
Наверное, я уже тогда могла бы обо всём догадаться. Да что там «могла» - должна была, обязана! Но я слишком была увлечена подглядыванием и подслушиванием для того, чтобы включить мозги. И с интересом пялилась на двух карликов, не замечая их явного фенотипического сходства. Даже когда к ним подошел мистер Павлов, наш техник из коммунальной службы, и увел их в дом, ничто не щелкнуло в моей пустой голове. Наоборот, я была ужасно довольна собой и, посмеиваясь, отправилась домой, унося в своей памяти содержимое гаджета Эдика.
Глава 5
Глава 5
Как я и предполагала, моего отсутствия никто не заметил. Аварию устранили часов в восемь, а к девяти, когда вернулись мама с папой, я уже успела навести порядок в доме, заказать ужин и болтала с друзьями, обсуждая планы на ближайшие выходные.
- Ты взрослеешь, Сильвия, - только и сказал папа, а мама крепко обняла меня и поцеловала.
Признаюсь, в тот момент я почувствовала острый приступ раскаяния. И я бы, наверное, рассказала им обо всем, но они были так измотаны, что я решила отложить исповедь до лучших времен. В конце концов, ничего же не случилось, правда? Я жива-здорова, ничего такого не натворила, а то, что была за периметром… ну, считайте это просто прогулкой.
Родители поужинали и уселись перед телевизором. Какое-то время они клевали носами, героически борясь со сном, но потом не выдержали и отправились спать. А я поднялась к себе.
Я очень люблю свою комнату. Во-первых, я там сама себе хозяйка, даже мама никогда туда не заходит, предварительно не постучав, что уж говорить о папе, который вообще предпочитает туда не соваться. Во-вторых, очень приятно иногда побыть в одиночестве, занимаясь всякими пустяками, не очень подходящими для взрослого человека. А, в-третьих, моя комната надежно хранит все мои секреты. Ведь могут же быть у меня тайны? Могут! И есть! И одна из них свеженькая, с пылу-жару, у меня аж зудело от нетерпения побыстрее ею заняться.
Ну-с, посмотрим теперь на нашу добычу. Открыв Эдиковы файлы, я быстро просмотрела их расширения. Так, это игрушка, еще игрушка, еще одна, да все какие-то примитивные, для малышей или недоумков. Пренебрежительно хмыкнув, я удалила весь этот хлам. Список контактов я, после некоторого колебания, заархивировала в отдельную папку. А вот что меня действительно заинтересовало, так это фотографии. Их было около сотни, весьма среднего качества, но что еще ждать от хиленькой встроенной камеры?
Устроившись поудобнее, я включила проектор и вывела фотографии на просмотр. Конечно, можно было обойтись и без проектора, считывая данные прямо с матрицы, но мне так нравится больше, так я получаю удовольствие, а не просто голую информацию.
Начав с последних, я неторопливо пролистывала фотографии, и по мере просмотра любопытство постепенно сменялось недоумением, а потом и непонятной мне самой тревогой.
На снимках не было ничего особенного – несколько плоских пейзажей с плохо отрегулированным балансом белого, несколько забавных картинок, скачанных из интернета, а больше всего людей, в основном - карликов. Карликов было много, очень много, они корчили рожи, гоняли мяч, лазили по деревьям и развалинам домов, они валялись на песчаном пляже и ныряли с обрыва в реку. Короче, валяли дурака, словно дети малые доконтактной эпохи. Как у какого-нибудь Твена. Были там и люди нормального роста, и вот они-то вели себя нормально, как и полагается всем взрослым: никаких кривляний, никаких сумасбродств, солидные, спокойные уравновешенные люди. Как мама, как папа. Могут и посмеяться, могут и подурачиться, но – в меру, в их, взрослую, меру. Не так, как мы.
Как мы? Как кто – мы?
- Дети, - прошептала я. – Они – дети. И мы – тоже.